Проклятый берег

– Хорошо известно, что его превосходительство, – принципиальный противник генерала, но при этом он глубоко его уважает, и если сообщить ему о подобных подозрениях…

– Это не подозрения. У меня в руках доказательства. Путевой журнал и карта капитана Мандера должны были находиться у генерала, не так ли?

– Так.

– Так вот, эта карта с нанесенными на нее обозначениями военных объектов и штабными заметками находится у меня. Я взяла ее у солдата, являющегося, как уже известно его превосходительству, сообщником Ламетра.

– Это невозможно… Генерал Рубан – честный солдат…

– Карта у меня. А поскольку генерал не заявил о ее пропаже, несомненно, что он тоже замешан.

– Дайте мне карту… я немедленно…

– Нет, я отдам ее только лично адмиралу. Мне известно и то, что Ламетр сегодня вечером покинул лагерь и находится на пути к фонги.

– Он… был здесь?

– Да! Он прятался в форте Сент-Терез и прибыл сюда вместе с войсками. Эта пустоголовая обезьяна все мне разболтала.

…Меня постигла классическая судьба влюбленных: весь мой мир рухнул в один миг.

– Почему вы не хотите, чтобы об этом доложил я?

– Потому что я хочу кое-что получить взамен. Письменный приказ губернатора о расстреле одного из этих четверых…

Я вздрогнул… Какое чудовище скрыла природа под этой ангельской внешностью.

Офицер обнял пышущую ненавистью женщину.

– Как же вы мстительны и жестоки… И все-таки я люблю вас…

– Терпение, Хиггинс! – сказала она, освобождаясь. – Наше время скоро придет. Если губернатор одержит верх над Рубаном, мы… сможем добиться всего… Вы… займете место Ламетра… станете командиром корабля… у нас будет много денег…

– А до тех пор… вы будете любезничать со всякими типами… – с горечью проговорил моряк.

– Ну… что ж такого, если иногда мне ради дела придется улыбнуться кому-нибудь? Разве офицерам контрразведки не приходится притворяться и маскировать себя?

Что за артистка. Улыбаться! Горячие поцелуи это были, вот что. И еще какие.

– Когда губернатор услышит, что рядовой номер семьдесят семь не существует, он наверняка решит сам разобраться, в чем дело, и сойдет на берег. Тогда я доложу ему о вашем открытии. Только будьте осторожнее…

– Беспокоиться нечего, Хиггинс. Потемкина они никогда не схватят, потому что уж что-что, а это невозможно…

– Потемкина… разумеется… – со смехом ответил офицер. – А ведь его-то следовало бы наказать в первую очередь. Где я потом увижусь с вами?

– В доме миссии, напротив острова Санта Изабелла. Через две недели… Я должна встретиться там с одним человеком… Если сможете, постарайтесь быть там…

Еще один поцелуй, и офицер вышел.

Я едва успел спрятаться за выступом стены. Что это еще за Потемкин? Преступник?…

Хиггинс исчез в темноте. Я заглянул в щель. Графиня сидела неподвижно, глядя прямо перед собой и прижав сжатые в кулак руки к груди.

Лицо ее было просто страшным. Куда только исчезла красота? Ненависть и жажда мести исказили его, придав воистину дьявольское выражение.

Я быстро вошел в комнату.

– Добрый вечер, дорогая графиня, – прошептал я. Не знаю, какое у меня было при этом лицо, но эта ведьма отшатнулась с широко раскрытыми от страха глазами.

Одним движением руки я схватил ее за горло, за ее красивое, гладкое, белое, как молоко, горло.

– Если попробуете крикнуть, я вас задушу. Она и пикнуть не посмела.

Я вытащил свой револьвер и прижал ствол к ее лбу.

– Я буду считать до трех… – очень спокойно проговорил я. – Если к этому времени путевой журнал и карта не будут у меня в руках, я раскрою вам череп – и да поможет мне Бог. Раз…

В моем голосе не было угрозы. Я говорил тихо, четко произнося слова, почти шепотом – и все же лицо ее посерело от ужаса.

– Два…

На счете «три» я спокойно и без колебаний нажму на спусковой крючок, в этом я не сомневался. Она, видимо, тоже…

– Я отдам их… – прошептала она. – Они там… в ящике стола…

– Говорите правду, потому что если ящик окажется пустым, ни вопросов, ни счета больше не будет…

– Вот они… дьявол… – прошипела она, вытаскивая бумаги из выреза платья.

– А теперь повернитесь лицом к стене и считайте до пятидесяти… Если вы сдвинетесь с места раньше…

Она отвернулась. Быстро, почти с радостью. Видно, успела уже что-то придумать.

Однако в тот момент, когда она повернулась ко мне спиной, я так ударил ее по голове стволом револьвера, что она без чувств упала на пол.

Вы не верите своим ушам?

Да, я ударил женщину. Первый раз в жизни. Но эта женщина не принадлежала к слабому полу. Она была страшнее и опаснее сотни мужчин, малейшее снисхождение к ней могло обернуться гибелью многих людей и бесчестием для старого, заслуженного генерала.

Я быстро выскользнул наружу…

– Тс-с-с…

Рядом со мной стоял Альфонс.

– Надо спешить, – сказал я, – эта женщина рассказала обо всем офицеру… Скоро в лагерь прибудет губернатор… и тогда нам конец!

– Бумаги?

– У меня.

К нам приблизилась плотная, приземистая тень.

– Выше голову… все в порядке, – прошептала тень, тяжело дыша, словно после долгого бега. – Идите оба со мною.

– Нас будет трое…

– Кто третий?

– Маэеа… – прошептал голос рядом с нами.