Проклятый берег

Мазеа взял письмо и – равнодушный и молчаливый, как всегда – последовал за негром. Больше вопросов он не задавал.

Альфонс хотел тоже тронуться в путь, но Хопкинс схватил его за плечо.

– Слушай, может, ты объяснишь все-таки, что, по-твоему, случилось с экспедицией?

– То самое, что случилось бы, если бы во всем виноват был ты.

– Их украли?! – ошеломленно спросил Чурбан.

– Что вызвало внезапное изменение наших планов? Почему ты решил, что они на том берегу? – спросил я.

– Все так просто, что я не понимаю, как этого не заметили наши штабные специалисты… Слушайте. – Он вытащил путевой журнал Мандера и прочел: – «Утром мы вешаем коробки… с левой стороны мулов… Так сильно жжет солнце… После полудня приходится перевешивать их на правую сторону…» Ясно?

– Нет, – ответили мы оба.

– А ведь это очевидно. Они не могли идти к Тамарагде, потому что тогда солнце светило бы не справа. А по их запискам солнце светило именно справа, раз они, спасая ценные вещи от его лучей, вешали их с левой стороны мулов! Они шли от реки, ведь в журнале сказано: «Долина реки осталась уже позади…», и если утром солнце было по правую руку от них, речь может идти только о том береге.

Он показал на наших мулов.

– Сейчас утро. Если повернуться спиной к реке, солнце будет слева. Стало быть, они могли идти только в противоположном направлении, тогда солнце будет светить справа, как и сказано в записках Мандера.

– Ну и голова! – воскликнул Чурбан.

– Но кто-то должен был повести их по ложному пути, – сказал я в почти гениальном озарении.

– Правильно, – кивнул Альфонс – Мандер тут не при чём, это доказывает его журнал. Однако, лорд Пивброк… с которого все и началось.

– И который исчез на охоте! Голландец Ван дер Руфус – хороший человек, но это еще не значит, что и его друг…

– Но как же такое могло произойти? – недоуменно проговорил Чурбан.

– Ясно одно – мы это знаем от Ламетра – они высадились на берег в начале сезона дождей, в густом тумане.

– Как бы там ни было, вперед!

– И теперь уж и впрямь выше голову! – воскликнул Хопкинс.

Мы переправились через реку… Да, покинутый нами берег по сравнению с этим был раем! Скользкая, вязкая земля, зловонное дыхание болот, крокодилы, змеи, лягушки…

Воистину проклятый берег, как назвали его негры.

Мы взглянули на карту.

– Тут обозначена поляна с тремя платанами, на которой они разбивали первый лагерь. Если на карте поменять берега местами, то она должна быть как раз напротив вон той излучины… – сказал Альфонс.

Мы быстро пошли к излучине – прямо на юг, туда, где на карте изображен был север.

Чурбан, шедший впереди, громко вскрикнул. Через мгновенье мы догнали его… Никаких сомнений…

Перед нами была поляна… три платана… и… и… покрытая ржавчиной коробка от кинопленки!

Теперь не было уже никаких сомнений: мы близки к решению загадки. Экспедиция проходила здесь! Вот стоят платаны, вот тут был лагерь – и все это вовсе не на том берегу, как они думали. Через три дня мы достигнем места, обозначенного на карте красной точкой с надписью «Тамарагда».

Но как же это может быть? Ведь Тамарагда во многих милях отсюда, на другом берегу реки.

Почти без отдыха мы спешили вперед по размякшей, скользкой земле. Целыми сутками хлестал тропический ливень. Повсюду стояли целые озера воды, а змеи кишели в количествах, наводивших на мысль о каком-то дьявольском наваждении. Обозначенную на карте ловушку для слонов мы едва смогли найти, потому что она была доверху залита водой.

– Еще раз я сюда не пошел бы ни за какие алмазные копи, – чертыхнулся Хопкинс.

– Выше голову! – насмешливо ответил Альфонс. Ему были нипочем дождь, грязь, жара – словно он был не человеком, а двуногим белым леопардом.

К рассвету мы вышли к последней перед целью возвышенности, обозначенной на карте.

– Теперь ясно уже, что племя фонги действительно не имеет отношения к исчезновению экспедиции… – задумчиво проговорил Альфонс.

– Стало быть, губернатор ошибался.

– Да. Хотел бы я знать, что он скажет, узнав, что все время блуждал в потемках…

Какое – то воспоминание промелькнуло у меня в мозгу.

– Как ты сказал? Повтори… Последнее слово…

– В потемках… Ну, в темноте!

– Есть! Потемкин!

– Что?

– Он преступник! Я вспомнил! Графиня сказала тогда Хиггинсу: «Во всем виноват Потемкин, но его им никогда не схватить».

Альфонс несколько секунд смотрел на меня, а потом повел себя совсем странно.

Схватив меня за куртку, он начал меня встряхивать, приговаривая:

– Дурак, болван, идиот, дубина… Господи, ну и скотина же!.. Ну, как только земля таких терпит…

Он сильно толкнул меня.

– Не понимаю… – пропыхтел я. – А ну-ка, объяснись… Я схватился за нож.

– Оставь нож, верблюд безголовый! Если бы ты раньше сказал мне, мы давно были бы у цели!

– Да кто же он… этот, как его… Слушай, я опять забыл!

– Потемкин!.. Ты не знаешь, кто это был?

– Чего ты раскричался? – вмешался Хопкинс. – Я тоже не знаю.

– Это был русский министр.

– Тогда совсем не понимаю, откуда бы я мог его знать. В оранских кабачках русские министры не попадаются.