Проклятый и родной (СИ)

Тор закончил натирать столешницу, повесил полотенце на держатель. Фенрир залетел на кухню, словно в поисках жертвы, залез лапами на стол, лизнул кота по чёрной макушке, удовлетворился приветствием и быстро исчез из кухни. На странное поведение волка братья давно уже не обращали внимания; компаньоны Локи всегда проявляли странную симпатию друг к другу, но в последнее время стали как-то по-особому внимательны. Одинсон проводил Фенрира взглядом и уже буквально пожирал глазами стройную фигуру брата. Локи любил дорогие вещи, подчёркивающие его стройные ноги, узкие бёдра и плечи, всегда предпочитал цвет ночи, редко — предгрозового неба. И выглядел одновременно пугающе и соблазнительно.

— Привет, — ещё с утра, когда Локи собирался на работу, Одинсон пожирал его взглядом, но брат торопился, поэтому всё, что ему перепало, — это быстрый поцелуй. — Ну, что? Мы едем, или как?

Локи рассмеялся в голос, когда Тор, хитро щурясь, подобрался ближе, захватывая его в капкан своих тёплых объятий. Одинсон давно уже не опасался проявлять свою силу и настойчивость в отношении возлюбленного брата. Он перестал считать себя извращенцем, когда понял, что любовь к колдуну не калечила его душу, а наоборот, питала силой.

— Ну конечно едем, — подтвердил Лафейсон. — Я еле отвязался от учредителей съезда по судебной медицине, но мне это всё-таки удалось. Правда, я не могу обещать, что меня не будут заваливать СМС.

Тор довольно выдохнул, окатив брата любовным взглядом. Запланированная поездка в лес всё же состоится, пусть и с опозданием. Такое событие не испортят даже старые и не совсем добрые знакомые.

— Сиф? — поинтересовался Одинсон, оглаживая талию Локи, и вовсе не хмурился, когда тот положительно кивнул в ответ. — Всё никак не освоятся?

— Куда там! Как малые дети, — возмутился Лафейсон.

— Они и есть дети, — спокойно согласился Тор. — Они пропустили много всего, нужно время, чтобы наверстать.

— Ну, одна смертная жизнь у них есть, — пожал плечами зеленоглазый чёрт.

— Знаешь, им может и не хватить, — загадочно улыбнулся Тор.

— В каком смысле? — Лафейсон нахмурился.

— Мне, наверное, не хватит и вечности, чтобы тебя всего понять и отлюбить как следует.

Локи прыснул со смеху, пожалуй, он не согласился с таким выводом.

— Ну, не знаю, как насчёт понять, — Лафейсон улыбнулся, всё внимание Тора было обращено на ореол шрамов вокруг рта колдуна.

Брат не договорил, Одинсон и так всё понял без слов, но не смог промолчать, уточнив для порядка:

— Мне всегда будет мало, мне всегда нужно ещё, — прошелестел Тор, накрывая уста любимого своим ртом, затягивая в поцелуй.

Тор всё ещё остро вспоминал, когда они несколько дней ссорились из-за желания Локи убрать шрамы. Новый мир изобиловал технологиями, прогрессивное мышление каждую пятилетку выносило на суд общественности новые изобретения. Лафейсон прознал о возможности пластической хирургии ещё за несколько лет до официальных источников. Операции подобного толка производились в строжайшей секретности, а пациентам предоставляли многотонный договор на подпись, в частности о неразглашении. Локи тогда загорелся идеей убрать ненавистные шрамы с лица и своего тела, он взахлёб рассказывал старшему брату о технической стороне процесса. Одинсон немедленно всполошился, собрался, как грозовая туча, и разнёс в пух и прах надежду любимого на воплощение его глупой мечты. Зная, сколь упрямым иногда мог быть Локи, Тор пригрозил уничтожить проклятый медицинский центр, где врачи фактически оттачивали навыки на подопытных. Одинсон обещал убить каждого причастного к этой клинике, если только Локи осмелится туда отправиться.

Лафейсон откровенно не понимал, в чём было дело, хотя в тот раз даже Фенрир и Эрос всполошились. Приняв сторону брата, они повели себя откровенно агрессивно: волк обошёл Локи, преградив ему дорогу, зарычал и оскалился, всем своим видом давая понять, что Одинсон верно говорил, а Эрос стал буквально утробно мычать на своего компаньона.

«Да вы издеваетесь?! — возмущался Локи. — Это предательство!»

Возмущение удалось подавить Тору, отступать он не собирался. Охотник рывком приблизился, нагнулся и перекинул Локи через плечо под возмущённые крики брата.

Пожалуй, колдун не ожидал такого напора. Ещё больше он возмутился, когда его притащили в спальню и бросили на постель. Всё это было вовсе не решением проблемы, но Тор был неотвратим. За последние века его сила претерпела изменения, он и сам чувствовал, что стал сильнее. Теперь уже Локи не мог подавить брата на энергетическом уровне или даже воздействовать, используя слабые заговоры, что уж говорить о физической силе. Теперь Одинсон и сам мог вырвать трепещущее сердце из чужой груди.