Проклятый металл

Тогда, двадцать лет назад, его спасло больное сердце отца. Ульрих Сирлин умер прежде, чем палачи выпытали расположение всех тайников. Умер совсем некстати — недавно вступивший на трон молодой герцог рассчитывал не только избавиться от старых долгов, но и пополнить казну золотом, изъятым у обвиненного в чернокнижии ростовщика. Вот и пришлось палачам в дыму только занявшихся огнем вязанок сырого хвороста менять одного из сыновей Ульриха на тело какого-то умершего в тюрьме бродяги. Герцог не учел одного: у семейства Сирлин и в самом деле были свои секреты…

— Ваша светлость, вы, видимо, не в курсе одной договоренности… — глядя в глаза Вильяму Арку, прищурился Густав Сирлин.

— Об этой договоренности мы поговорим позже, — заявил Высший. — Разве ты не видишь, что его высочество решил вступить с Лансом в военный союз? Это важнее каких бы то ни было договоренностей.

— Да ну?

— Тебе придется подождать.

— Ждать? — оскалился шагнувший к Высшему темный сотник. — С чего бы это?

— Так надо.

— То есть после того, что я сделал для вашего дела, мне, как какой-то подзаборной шавке, говорят «фу»? — с трудом сдерживая бешенство, едва ли не прорычал Густав.

— Раз уж ты вспомнил о нашем деле, — намеренно выделил слово «наше» Высший, — то еще раз повторю: готовность его высочества к сотрудничеству для нас важнее любых данных тебе обещаний.

— Кто этот человек? — встал рядом с побледневшим отцом сын герцога.

— Никто, — судорожно сглотнул наконец признавший незнакомца Вильгельм Пятый. — Уже никто…

— Вздор! — рявкнул темный сотник и положил ладонь на рукоять кинжала. — Мне обещали жизнь этого выродка, и я ее получу!

— Неужели? И как ты себе это представляешь? — моментально успокоился Вильям Арк. — Не стоило тебе возвращаться в Кельм, не стоило. Пойми, обстоятельства изменились. Пойми и смирись. А теперь, будь добр, покинь нас.

— Похоже, мне ничего другого и не остается, — шагнул к двери Густав, но не утерпел и вновь обернулся к Виктору: — Один вопрос…

— Говори.

— Так решил Жнец?

— Да, — подошел к сотнику Высший и похлопал его по плечу. — Или ты думаешь, я мог взять на себя такую ответственность?

— Понятно, — помрачнел сотник, начал разворачиваться к двери и сразу же, резко крутнувшись обратно, ткнул сложенными в щепоть пальцами Виктора в горло. Вложенные в удар крохи потусторонней силы сделали свое дело: отлетевшего в угол комнаты мужчину выгнуло дугой. Из глаз и ушей не ожидавшего нападения Высшего хлынула кровь; легко пробившее защиту заклинание принялось выжигать тело изнутри, и советник лорда забился в приступе рвущего легкие кашля.

Послышался топот сапог. Густав схватил стоявший у окна тяжелый стул и в развороте швырнул его в лицо уже замахивавшемуся мечом латнику. Тот успел выставить левую руку и отвести удар в сторону, но при этом на миг потерял из виду противника, и подступивший к солдату почти вплотную сотник ткнул ему в шею кинжалом.

— Густав! Ты спятил?! Приказываю — остановись! — заорал лорд Лейн.

Густав промолчал, ему было не до того: второй латник попытался в длинном выпаде дотянуться до него мечом. Сотник уклонился, ухватил не успевшего выпрямиться пехотинца за запястье и рванул на себя. Потерявший равновесие солдат невольно шагнул вперед и тут же рухнул на пол, пропустив страшный встречный удар гардой кинжала в лицо. Запаниковавший командующий подскочил к двери, но брошенный сотником клинок глубоко вошел ему промеж лопаток.

— Что ж, какое-то время у нас теперь есть. — Переступив через тело лорда, Густав задвинул засов и обернулся к побледневшему правителю Кельма. — Вы не представляете, как я ждал этой встречи, ваше высочество…

Вильгельм Пятый промолчал. Ни угроз, ни криков. Просто стоял и смотрел, превратившись в подобие вырубленного из мрамора надгробного изваяния.

Хмыкнув, темный сотник выдернул из спины командующего кинжал и с нехорошей улыбкой направился к герцогу. И тут наследник престола его едва не достал: стремительным движением парень выкинул заведенную за спину руку, и Густав только в последний момент успел отбить в сторону нацеленный в грудь стилет. Заученным движением он ткнул юношу кинжалом и только потом сообразил, что перестарался — удар вышел смертельный. Не то чтобы последний из Сирлинов собирался оставлять паренька в живых, просто как-то слишком быстро все вышло. Даже толком почувствовать ничего не успел.

— Сволочь! — Вся невозмутимость вмиг покинула правителя Кельма, и он с кулаками набросился на убийцу сына.

Небрежным ударом тыльной стороны ладони сотник отшвырнул герцога к стене и задумался: с чего начать? Густав долго, очень долго готовился к этой встрече, но полагал, что у него будет несколько больше времени дать понять его высочеству, сколь серьезную ошибку тот совершил, обвинив Ульриха Сирлина в чернокнижии.

А времени и в самом деле почти не осталось: в коридоре послышались крики, кто-то толкнул предусмотрительно запертую дверь, а мигом позже в нее с глухим стуком врезалось тяжелое лезвие топора.