Проклятый мир Содома

Но, как ни странно, пока тевтоны в поместье допрашивали гонца, проблему с динозавром решили рабочие лилитки, которые привели двух флегматичных одомашенных тхоргов (трицератопсов). Рабочие лилитки опутали задние лапы и хвост несчастного уткозавра канатами из растительного волокна – и тхорги флегматично потащили жертву обстоятельств туда, где ее разделают, а потом используют на благо тех, кто мясо ест раз в несколько дней. Уже к утру от уткозавра останутся только кости, ибо рабочих лилиток в окрестных поместьях много, очень много, и все они хотят есть хоть что-то, кроме надоевшей безвкусной каши.

Тем временем Гапке, его маги и прикомандированная к полку дикая лилитка Пунг допрашивали злосчастного Пса-гонца. Честное слово, даже обидно – мальчишка раскололся почти сразу, имея только одну просьбу – не отдавать его Пунг для сексуально-кулинарных забав. Дикие лилитки, они такие – никогда не знаешь, чего от них ждать. Известие о задуманной наутро резне и поджогах привело Гапке в ярость, ведь он уже видел город Ашор хотя бы частично своей собственностью, а лилитки и прочие слуги, которых содомитяне задумали перебить, должны были стать его новыми сервами.

– Значит, так, – сказал он Пунг, – переводи этому молодому придурку. Мы сейчас оставим его в живых, и даже подбросим обратно в город, но за это он передаст горожанам наш ультиматум. Там на том конце долины только одна половина нашей армии. Здесь тут со мной вторая половина, которая не даст никому удрать. Завтра утром мы войдем в их тухлый городок сразу с двух сторон, и если кто-то будет застигнут вне своего дома, то будет немедленно убит. Тот, в чьем доме будет повреждено или уничтожено хоть какое-нибудь имущество, тоже будет убит. Того, кто попытается покинуть без нашего разрешения город или оказать нам сопротивление, ждет та же участь. Переведи ему, что если он не согласен выполнить мое поручение, то я отдам его тебе, и ты сможешь заживо высосать его мозг и съесть печень.

Гонец был согласен, очень даже согласен, поэтому вопрос разрешился к взаимному удовольствию, и Гапке, подняв полк в седло, повел его на рысях в сторону Ашора. Пока шла подготовка к маршу, рейтары надевали доспехи и седлали коней, Гапке вызвал к себе полкового мага и, установив связь через магическое связное зеркало, сообщил двум остальным командирам полков об изменениях в обстановке, в результате чего после полуночи тевтонские силы начали стягивать кольцо окружения вокруг главного города этой долины.

Тридцать второй день в мире Содома. Ночь. Заброшенный город в Высоком Лесу.

Бронзовый Меч-махайра по имени Дочь Хаоса.

Сегодня мы с моей милой Никой, как обычно, танцевали, плетя моим острием замысловатую вязь узоров колющих выпадов, рубящих взмахов и блоков. И вот неожиданно настал тот момент, когда я впервые почувствовала Нику не только как руку в шершавой перчатке, которая держит мою рукоять, но еще и как другой разум по ту сторону длинного-длинного коридора, куда кричи не кричи, не докричишься. Но то, что ее присутствие вообще ощущалось, уже было огромным прогрессом.

Наш танец продолжался, и с каждым движением, сопровождавшимся легким посвистом моего клинка, Ника становилась ко мне все ближе и ближе; и вот взмах, блок, выпад, снова блок – и я, если бы у меня были руки, сказала бы, что дотянулась до Ники кончиками своих пальцев. Она тоже меня почувствовала и тянулась в мою сторону. Это из-за ее помощи мы так быстро преодолели эту пропасть.

– Привет, Ника, – сказала я, присвистывая в рубящем взмахе который обычно исполняют во время конной атаки, догоняя и рубя бегущих (это я от волнения), хотя мы были пеши и стояли на ровной земле.

– Привет, Дочь Хаоса, – ответила мне Ника, – это правда, что ты сама меня выбрала?

– Правда, моя милая Ника, – ответила я, – я так рада, что теперь ты есть у меня, а я есть у тебя. Ведь мы так замечательно подходим друг другу.

– Да, – сказала Ника, поднимая меня в салюте, – мы так замечательно подходим друг другу. Но только тебе придется научить меня фехтовать, ведь почти не владею этим очень важным искусством, и то, что показал капитан Серегин, разучиваю здесь, где никто меня не видит, потому что не хочу позориться со своим неумением.

– С превеликим удовольствием, моя радость, – согласилась я, – ведь ты лучше многих и многих, кому довелось меня носить. Самое главное – у тебя твердая рука, верный глаз и ты никогда не мешкаешь с решением, когда его надо принимать быстро, и никогда не суетишься, когда надо еще немного подождать.

– Разумеется, – ответила Ника, проводя режущий взмах, – ведь я снайпер, а для него такие качества тоже особо важны.

– А кто такой снайпер? – с интересом спросила я.

– Особо меткий стрелок, – ответила Ника.