Проклятый рай, или Гаити в 1793 году

60-летняя Уилкс, сухопарая «старая дева» пуританской наружности жила вместе с 25-летней племянницей, Аннабель Форбс.. Мисс Форбс судя по своей внешности и поведению обещала повторить судьбу тётки.. но что интересно, именно такие девицы более всего боятся за свою никому не нужную невинность…Это было заметно и забавно.

Что отвратительнее всего, Буарди неплохо понимал английский, но делал вид, что не знает языка, вынуждая их говорить с ним на скверном французском. Они думали, что новый слуга не понимает их разговоров на английском и не стеснялись, глубоко унизительная, мерзкая кличка «ниггер» совершенно заменила ему имя…

– Нет, эти французы преступно беспечны, они не знают, как следует обращаться с ниггерами! Вот у нас, в Штатах никогда такого бы не случилось! С каждым днём здесь всё страшнее для белого человека, сами французы уже бегут куда глаза глядят, скоро уедем и мы!

– Да, тётя Марта, только прежде чем возвращаться в Чарлстон, может, следует навестить дядюшку Роберта на Ямайке? У него огромная плантация и красивый дом, а мы были там всего один раз и то 10 лет назад.. Надеюсь, тамошние ниггеры еще не взбесились.. Ну, англичане то этого не допустят..Они, как и мы, американцы, народ практичный и не станут знакомить чёрных с Декларацией Прав Человека!.., – и помолчав секунду крикнула по-французски, – Пьер! Я же просила подать кофе!

Мрачный и холодно-невозмутимый Кайман возник перед ними с подносом, который слегка дрогнул в его сильных руках, от дикого желания перевернуть его американкам прямо на головы…

Старуха сидела подчеркнуто прямо, резко развернув плечи, и с вечно недовольной миной поджав узкие губы.

Молодая американка и вовсе брезгливо отстранилась, когда, ставя дымящуюся чашку на стол, Буарди случайно коснулся её белой руки. Кайман внутренне сжался от припадка ненависти и страстного желания сломать ей шею, но сумел сохранить спокойный вид.

Думая, что он не понимает мисс Форбс перешла на английский:

– Этот черномазый слишком неловок для домашней прислуги, может даже статься, что он был конюхом или грузчиком в порту!

От такого смелого предположения глаза Буарди налились кровью.

– Нет, ты не наблюдательна, у него поразительно гладкие руки, совсем не похоже, что он тяжело работал. Наверное, просто пороли мало…Но это без разницы, ведь его услуги нужны нам совсем ненадолго и очень скоро мы уезжаем.. Ты права, милочка, сначала мы заедем к моему брату на Ямайку!

В роли безответного слуги Буарди невыносимо страдал три недели, покорность и услужливость никак не давались ему.

Человек с характером диктатора, он должен был, молча выносить грубости и окрики. Американки и не подозревали, как близки были временами к удавке или удару ножом.

У Каймана во внутренностях загорался огонь бешенства от их постоянного «ниггер.. ниггер»…

И однажды произошло то, что должно было случиться. Старуха Уилкс приехав из центра города, влетела в холл в диком ужасе:

– Аннабель, девочка моя, собирай вещи, мы уезжаем немедленно!

– Что случилось, тётушка?

– Черномазые решили устроить революцию не хуже французов! Толпы штурмуют дворец губернатора Бланшланда! Ужаснее всего, что нашлись французы, которые забыли, что они белые люди, проклятые якобинцы заодно с цветными!

– О Боже! Нам конец! Мы успеем в порт

– Да, если очень поторопимся, я в банк и обратно, не отдавать же наши деньги чёрным дикарям!

Мисс Форбс решила позвать «Пьера» – Буарди:

– Иди же сюда! Будешь помогать мне собирать вещи! Мы уезжаем. Не беспокойся, негр, ты получишь свой расчет!

Но когда она взглянула на него, девушку охватил необъяснимый ужас, человек, стоящий перед ней ничем не напоминал послушного и забитого чёрного слугу.

Кайман успел переодеться, вишнёвый бархатный сюртук красиво облегал сильное стройное тело, брюки такого же цвета и на ногах высокие до колен сапоги. Такой костюм никак не по карману прислуге.

Но испытать страх её заставило то, как резко изменилась его осанка и выражение лица, выпрямились плечи, с грубо-красивого тёмного лица исчезло выражение униженной почтительности, она наткнулась на холодную свирепость остановившихся зрачков. В руке он держал пистолет.

– Вместе мы дождемся вашу милейшую тетушку!, – его бархатистый голос завораживал, а английский был весьма неплох.

Буарди медленно подошёл к мисс Форбс и приподняв её голову за подбородок заглянув в расширенные голубые глаза, их губы оказались совсем близко, она сходу решила, что он решил её изнасиловать, уперлась ладонями в его грудь, в ужасе косясь на пистолет:

– Нет, ради Бога, нет, возьмите что хотите, вот хотя бы мои золотые украшения, месье, только не делайте этого!