Проклятый ректор

Зато в считанные секунды он перестал задыхаться и конвульсивно вздрагивать, вернул мне стакан и обессиленно уронил голову на подушку, все еще болезненно морщась.

Я поставила пустой стакан на прикроватную тумбочку и успокаивающе погладила Фарлага по руке. В тот момент эти действия меня совершенно не смущали.

- Помогите снять пиджак, - его голос все еще звучал хрипло, но по крайней мере ему уже удавалось говорить целыми предложениями, а не отдельными фразами.

Сначала я помогла ему сесть, потом стянула с него пиджак. И тогда поняла, что желание снять его не было продиктовано удобством.

- У вас жар, - заметила я, левитируя пиджак в ближайшее кресло, чтобы не мешался.

- Это не страшно, - отмахнулся Фарлаг, снова ложась. Глаза он не открывал. - Могло быть хуже.

- Неужели? - не поверила я. Он не мог идти, едва не задохнулся, а теперь весь горит. Куда хуже?

Только тогда он приподнял веки и посмотрел на меня со странной улыбкой.

- Меня могло тошнить. Думаете, судороги - это неприятно? Как бы не так!

Невзирая на ситуацию, я не сдержала улыбку.

- Хорошо, что вы сохраняете чувство юмора.

- А что мне еще остается? - вздохнул он.

Его рука снова потянулась к вороту рубашки, но пальцы не слушались, поэтому пуговицы пришлось расстегивать мне. Только тогда я заметила, как сильно дрожат мои собственные руки.

- Где у вас ванная?

Он невыразительно махнул рукой, но мне этого хватило, чтобы определить нужное направление.

Меньше минуты спустя я вернулась к кровати Фарлага с полотенцем, смоченным в холодной воде, и обтерла его лицо, шею и грудь ровно настолько, насколько позволяли расстегнутые пуговицы.

Глаза ректора снова были закрыты, но во время моих действий на губах появилась та же самая улыбка.

- М-м-м, а у вас получается лучше, чем у Блэка. Мне приятнее, во всяком случае.

Его слова смутили меня, но я постаралась не подать вида. Сложила полотенце в несколько раз и положила ему на лоб как компресс.

- Зачем вы ушли один?

- Терпеть не могу, когда мои приступы случаются на глазах у толпы народа, - он недовольно поморщился. - Даже ваше присутствие для меня унизительно. Но от вас хотя бы есть толк.

- Вы могли умереть...

- Нет, не мог, - он снова тяжело вздохнул, приоткрыл глаза и посмотрел на меня. - Эти приступы никогда меня не убивают. Я уже оставался с ними один на один. Как бы ни было плохо, я всегда остаюсь жив. К сожалению. А вы? Зачем вы пошли за мной?

- Хотела кое о чем спросить, но это терпит до завтра.

Он кивнул, давая понять, что завтра - это хорошо, и снова опустил веки.

Я сцепила руки в замок, борясь с желанием забраться на кровать с ногами: хоть в спальне у ректора лежал ковер с толстым ворсом, мои босые ноги в тонких чулках заледенели, пока я шла по каменным полам коридоров и бегала по апартаментам в кабинет и обратно.

- Голова болит? - спросила я, не зная, что еще могу для него сделать, прежде чем будет уместно уйти.

- Голова давно болит, - признался он.

Эти слова заставили меня нахмуриться.

- Почему же вы не позвали меня?

- А вы думаете, гордость есть только у вас? - его голос прозвучал насмешливо. - Я пытался перевести наши с вами отношения во взаимовыгодное сотрудничество. Но вы ведь отказались.

- О... - только и смогла выдохнуть я. - Я как-то... не подумала, что ваше предложение было сделано с этой целью.

- Страшно представить, что вы подумали, - фыркнул он. - Надеюсь, ничего непристойного?

- Все непристойные варианты вы отмели с самого начала, когда сказали, что я недостаточно хороша собой, - не удержалась я.

Его ресницы снова дрогнули, хотя в этот раз он приоткрыл глаза совсем уж незаметно.

- Обиделась, да?

Я только дернула плечом и как можно более нейтральным тоном уточнила:

- Голову лечить будем?

- Уж будьте так любезны, раз уж вы все равно здесь.

Я потянулась к его вискам. На этот раз уловить вибрации не составило вообще никакого труда: они были настолько сильными, что оставалось только догадываться, как он живет с такой болью.

Но и ее мне удалось унять, хотя после этого горло заметно першило.

- Спасибо, - на его лице отразилось столь явное облегчение, что я испытала непривычный душевный подъем от осознания собственной полезности.

- Да не за что, мне нетрудно, - призналась я. - Никогда не стесняйтесь обращаться. Вы же не отчислили меня именно ради этого.

- Я не отчисли вас за то, что вы вылечили меня в прошлый раз. Мы квиты. Не могу же я за одну услугу взять вас в рабство.

- Вы нашли мне наставника...

- Уже сказал, что не считается, - напомнил он. - Но можем сделать вид, что это было за помощь сегодня.

- Знаете, - почему-то разозлилась я, - люди иногда могут просто помогать друг другу. Или в вашем высшем обществе такое не принято?

На этот раз он открыл глаза широко, на его лице снова появилось то самое выражение, которое мне хотелось определить про себя как плутоватое.

- А вот это уже стало бы подозрительно похоже на дружбу, от которой вы отказались.

Я не смогла придумать достойный ответ на это, поэтому только фыркнула, как это делал он, и процитировала, передразнивая его же:

- Что ж, это ваш выбор.