Проклятый род. Часть 1. Люди и нелюди

– Но под пыткой человек обычно говорит о том, о чем мучитель жаждет услышать. Так что от признаний, адской болью вырванных, не вижу много проку. Тут, как говорится, раз на раз не приходится.

– И что ты предлагаешь? – спросил Чуб.

– То и предлагаю, надобно проникнуть во вражий стан да посмотреть, чем супостаты дышат. У Батория, похоже, в войске сплошь одни рыцари, у нас же мужичье, чуть ли не насильно по деревням набранное, половину рати составляет. Дело-то ведь не в числе, а в том, какие воины, – тяжело вздохнув, Иван печально заключил: – Вы что же думаете, я смерти себе ищу или им погибели желаю, – кивнул он на оставшихся возле костра Маленького с Ярославцем. – Только здесь, как ни крути, но выхода иного нет, надобно в шляхетский стан идти и все самим разведать.

Возразить на это было нечего.

– Поступай, как знаешь, – одобрил Ванькину затею Емельян, вставая на ноги. – Кроме как на переправе поддержать, еще помочь чем надо?

– Брод бы на реке найти. Ее и переплыть, конечно, можно, но все вымокнем, сушись потом полночи. Мокрыми-то к шляхте не заявишься, ляхи народ ушлый, сразу же признают в нас лазутчиков, – шаловливо усмехнулся Ванька, он был уже в своей стихии.

– За этим дело не станет, сотник, который до тебя ходил, укажет место, подходящее для переправы, – заверил атаман.

Протягивая руку для прощания, Новосильцев всетаки не удержался и с робкою надеждой вопросил:

– Иван, а не шибко ли рискованный путь ты выбрал. Может, можно как-нибудь иначе?

– Эх, князь, да я этим путем с малолетства иду, и сам себе его не выбирал, как отец Герасим говорит, господь меня направил по нему. Авось и в этот раз не обойдет нас бог своею милостью, – ответил Княжич.

Когда казачьи предводители вышли из землянки и направились в сторону стоящего неподалеку княжеского шатра, позади раздался залихватский разбойный свист. Оглянувшись, они увидели, как Иван призывно машет своей украшенной перстнями рукой Маленькому с Ярославцем. Те чуть ли не бегом устремились к своему начальнику.

«Вот теперь-то будет самый главный воинский совет, который решит судьбу Хоперского полка, а может, всего русского воинства. И, пожалуй, по праву. Ведь война – удел молодых и герои на ней не Шуйские, а Ваньки с Сашками», – подумал Дмитрий Михайлович.

– Емельян, надеюсь, ты не возражаешь, что я Иванову полусотню к переправе поведу? – спросил он атамана.

– А чего тут возражать. Насколько мне известно, тебя его казаки очень даже уважают, – дозволил Чуб без всяких оговорок.

5

Как только непроглядная ночная тьма легла на землю и окутала ее так, что даже зрячий стал подобен беспомощному слепцу, троица лазутчиков в сопровождении боевых товарищей отправилась навстречу то ли славе, то ли лютой гибели – на войне по-всякому бывает. Присланный Барятинским стрелецкий сотник беспрепятственно вывел казаков к броду. Обращаясь к Княжичу, он с издевкой вопросил:

– Ну что, не заплутаешь, атаман? Может, вас не до речки, а до самой стоянки короля шляхетского довести?

– Неплохо было бы, да только шибко уж ты, братец, незадачлив, так что сиди здесь, а то и нам своею невезучестью подгадишь, – огрызнулся Ванька и, неторопливо спешившись, начал раздеваться. Ярославец с Маленьким стали делать то же самое. Когда обряженный малороссом казачонок, запутавшись в подаренных хорунжим широченных красных шароварах, тихо чертыхнулся, Иван отвесил ему легкий подзатыльник.

– Не смей нечистого некстати поминать!

Обнажившись донага, все трое, не сговариваясь, взяли в левую руку поводья, а на правое плечо взвалили увязанную в узел справу, после чего, ни слова не сказав, шагнули в воду.

– Иван, а попрощаться-то, – окликнул Новосильцев Княжича.

– Прощаться с друзьями перед боем тоже, князь, примета нехорошая, – уже откуда-то из темноты ответил Ванька и начальственно распорядился: – Костер вон на осине разложите, как стрельбу услышите – запалите.

Поначалу еще был слышен плеск воды, потом и он затих. Дмитрий Михайлович истово перекрестил поглотившую лазутчиков тьму, после чего присел прямо на землю, томимый тягостным ожиданием. Увидав, что князь отрешенно сидит в сторонке, Евлампий тотчас возомнил себя большим начальником.

– Чего стоите, рты раззявив, оружие проверьте да изготовьтесь к бою. Сейчас католики хорунжего вашего накроют, надо будет на выручку идти, – прикрикнул Бегич на столпившихся у самого берега станичников.

– Не каркай вороном, убогий. Косопятым вон своим иди приказывай, мы ж, казаки, сами разберемся, чего нам делать, – прозвучал ему в ответ даже не сердитый, а насмешливо-презрительный голос. Новосильцев без труда признал в ослушнике Гришку Красного, родного брата убитого в самом первом бою десятника Алексея.

Осадив не в меру ретивого стрелецкого сотника, Григорий подошел к Дмитрию Михайловичу и, усевшись рядом, предложил:

– Может, на тот берег перейдем. Легче будет Княжичу помочь, если он и впрямь на шляхетский дозор наскочит.

– Малость погодим, а то как бы нам своим усердием не навредить Ивану, – возразил Новосильцев и в свою очередь спросил:

– Ты уверен, что польские разъезды вдоль берега не шастают?