Проклятый род (СИ)

Но в голубоглазом взгляде Анюты он не увидел ничего, кроме холодной решимости.

— Он охотник, тако же как и я. Несколько Зим его зубы заточены. Он пришёл убивать нас и исполнил бы наказ Старших не сомневаясь. Отпустишь его, и из моего рода кто-то погибнет.

Олег не знал, что ответить. Все слова комом застряли у него где-то в горле. Он вспомнил, что говорил ему отец о Навьей жестокости. Но Анюта не собиралась больше оправдываться перед мужем. Мать-Волчица уже отдавала приказы ухмылявшемуся в стороне Сиверу.

— Мы уходим. Все ящики с собою берите, в них должно быть немного патронов. Сегодня не последняя сеча. Много крови ещё буде литься, пока мои дети ищут нам новый дом…

* * *

Железная дорога давно заросла, из-под шпал пробивался настырный кустарник. Пятьдесят пять Зим прошло с тех пор как последний раз по ней проходили составы. Теперь по шпалам шагали люди, которые никогда не видели истинной силы железа. Серко лишь смутно знал о тех временах из рассказов отца. По этой дороге когда-то могли «ХОДИТЬ», какие-то «ПОЕЗДА»; ещё в детстве Навий охотник пытался связать смыслом два этих слова. Он представлял дорогу как звериную тропу, а те самые «поезда» как могучих животных. Со слов отца во времена Тёплого Лета человек был настолько силён, что мог покорить себе всё вокруг и даже металл заставлял подчиняться. Люди летали по небу как птицы или мчались быстрее любого хищного зверя. Они могли даже путешествовать под водой, спускаться к самым глубинам. Человек был почти наравне с Богами, пока не изобрёл яд, название которого Серко с трудом выговаривал. Эта отрава должна была поднять людей к звёздам, вознести к самой Прави. Вероятно, Боги решили проучить своих неразумных потомков, наслав на них Долгую Зиму. Летающие корабли были низвергнуты с неба, дома разрушили Зимние бури, лодки разбились об лёд, а поезда навеки остановились…

— Смотри, — вдруг указала Влада в серую пелену ливня. За нитями нарастающего дождя охотник увидел силуэт, словно высокий дом застыл прямо посреди железной дороги.

— Поезд… — тихо произнёс брат, ускоряя свой шаг. Образы из детства оказались так далеки от реальности. Несколько вагонов покрытых облупившейся краской навеки остались стоять среди дикого леса. Осторожно прикоснувшись ладонью к ребристому борту, Серко прошептал. — Отец и дед говорили нам верно — люди строили свой мир из металла.

— А ещё из камня, стекла и из пластика, — добавила Влада, вспоминая убежище. — Но всё равно почти всех их забрала Зима. Нечего умиляться, — она с интересом заглянула внутрь вагона, но тут же разочарованно выдохнула. — Будто длинная, выпотрошенная змея. Но от дождя укрыться тут можно. Переждём?

Холодный ливень уже порядком всем надоел, Серко хотелось поскорее согреться. Он забрался в вагон и прошёлся между рядов истлевших сидений. Окна внутри были целы, но позеленели от грязи и времени. Дневной свет с трудом пробивался через стекло и не мог разогнать здешний сумрак. В воздухе пахло железом и пылью, но влага не проникла сюда, вагон был почти полностью сух. Под ногами шуршали обломки старых вещей, в спешке брошенных пассажирами. Навий охотник не мог знать, что пятьдесят пять Зим назад вагоны просто отцепили от локомотива и оставили на путях. Там, куда ехали люди, для них уже не осталось свободного места. В эти дни все спасались от лютого холода и порой кое-кто решал за других. Серко не мог знать об этом, но ощущал ужас застывший в заброшенных стенах. Отголоском далёких криков страх отпечатался на каждой вещи из прошлого…

Серко закрыл глаза и успокоил дыхание; видения и звуки исчезли. Теперь вагон был просто железной коробкой, которая уже никуда не поедет. Влада устало опустилась прямо в проходе и прижалась спиной к ближайшим сидениям. Прихрамывая, к ней подошёл верный Вук и устроился возле хозяйки. Пёс только раз поднял голову, когда по вагону прошли Вера с Егоркой. Крестианцы опасливо посмотрели на боевую собаку, но без дозволения Влады пёс не напал. Михаил и вовсе сел у самого входа; обхватив голову, парень глядел в пустоту и больше ни на что не реагировал. Покосившись на него из-под полуопущенных век, Влада вспомнила слова сказанные недавно Серко. Но ей было совершенно не жаль «ломать» крестианца. Он этого сам заслужил, а сможет ли пережить — так это не дело Волчицы. Прижав затылок к подлокотнику кресла, девушка закрыла глаза. Боль в рёбрах никак не уходила и Владе вновь стало холодно. Мёрзнуть даже посреди короткого лета — вот где истинное проклятие.

Серко прошёлся по всем вагонам и вернулся обратно. Как он и ожидал, кроме них в поезде никого не оказалось. Полезных вещей среди хлама тоже совсем не нашлось; лишь ненужный мусор, да истлевшее тряпки. Присев рядом с Верой, Серко погрузился в молчание. В таком месте говорить не хотелось и только грохот дождя по металлической крыше сопровождал неподатливую тишину.

— Можно нам посмотреть? — вдруг указала Вера на тамбур, из которого недавно вернулся Серко.

— Там ничего нет.

— Может быть нам повезёт? Это же место из прошлого, должно тут хоть что-то остаться…