Проклятый (СИ)

Бэр расстегнул волчовку, подставив покрытую волосами грудь тёплым лучам, Димитрий так и вовсе сбросил рубаху, чтобы встречный ветерок хоть немного охладил распаренное тело. Оксана сидела в удобном, специально для неё подобранном, седле и не могла успокоиться: с одной стороны она тоже была не прочь скинуть верхнюю рубаху, оставив лишь шёлковую полупрозрачную сорочку, наверняка всю в разводах пота, а то, и её тоже, но с другой стороны, она находится в кампании двух мужчин, которые неизвестно как отнесутся к её выходке. Хотя умом понимала, что Бэр всё одно ничего не скажет, тем более не сделает, а Димтирий лишь восхищённо уставится на её, хоть и прикрытую распущенными густыми волосами, но всё-таки очень заметную грудь, но ум это одно, а стыдливость не выпускала из цепких лап, заставляя терпеть.

Из придорожных кустов с истошным криком взметнулось что-то огромное, голосящее и понеслось прямо в голову девушке, чуть не выдрав когтями глаза. Оксана, страшно напуганная, махнула вслед посохом, который не выпускала из рук ни на минуту. Внезапно, устрашив девушку ещё сильнее, с навершия сорвалась ослепительно яркая искорка, догнала перепелку, показавшуюся жутким чудовищем, и мигом сожгла несчастную птаху, только пепел разнесло ветром. Бэр подбадривающее хмыкнул, Димитрий глупо разевал рот, голос разом пропал, наконец он вымолвил, сильно заикаясь:

- Ве-ве-ведьма! Как ты это сделала?

Оксана, напуганная не меньше Димитрия, лишь неверяще таращилась на посох, силясь понять, каким образом она умудрилась сжечь птицу.

- Молодец, теперь от тебя точно будет польза в бою! – оборотень дружески похлопал девушку по плечу – Пусть теперь кто к тебе сунется с неприличным предложением! Тебе бы только научиться молоньи метать не с перепуга, а по собственному желанию и разумению. Теперь ты у меня, помимо упражнений с этим дрыном, ещё и приколдовывать малость будешь. А у первого же колдуна книжку умную прикупим, аль отберём, если дюже несговорчивый попадётся. Грамоте разумеешь? – Бэр явственно издевался, он всегда говорил по мужицки, когда измывался над кем-либо.

- Разумею. – только и смогла выдавить из себя девушка, ошарашенная сомнительными прелестями колдовского искусства.

- Вот и ладненько. – Бэр чуть ткнул коня пятками, подбадривая и заставляя перейти на рысь. – Ты, Оксанка не грусти, тебе ж теперь никто не указ, что хошь можешь делать.

Девушка злобно взглянула в спину оборотню и сделала то, что давно хотела – сняла рубаху и сорочку, оставшись лишь в штанах, поровняла свою кобылку с Вороном Бэра и злорадно выставила крепкую грудь навстречу солнцу, что нагло таращилось с неба, нисколько не смущаясь.

Димитрий смущённо закашлялся, а Бэр неодобрительно скользнул взглядом по нежной коже.

- Накинь одёжку-то, обгоришь быстро с такой белой кожей, носись потом с тобой, сметаной мажь, а где её возьмёшь?

- Не обгорю, не боярская дочь!

- Ну-ну.

Солнце опустилось за край земли, но день кончится ещё не скоро. Бэр, придержав Ворона, объявил привал. Оксана студнем соскользнула с коня, стараясь не слишком двигать плечами (она всё-таки обгорела). Димитрий, насмотревшись на трюкачества оборотня, лихо спрыгнул. На этот раз они остановились в голой степи: ни деревьев, ни воды.

Бэр, откупорив степняцкий бурдюк, влил в котелок несколько ковшей. Пока Оксана перебирала их запасы, решая, что же приготовить на этот раз, взглядом запалил костёр из запаса дров, нагруженных, не взирая на бурные протесты попутчиков, на всех коней с расчётом на две ночи непрерывного горения. В скором времени девушка примостила котелок на рогульки, всыпала крупы, набросала мяса, каких-то кореньев. Димитрий был искренне рад такой попутчице: пока они путешествовали вдвоём с Бэром, питались, чем придётся – лишь бы набить животы и быстрее восстановить силы, Оксана же готовила очень вкусно, заставляя даже оборотня причмокивать от удовольствия, будто телёнок.

Насытившись, Бэр оценивающе глянул на девушку, заставив Оксану покраснеть и потупить взгляд, поднялся со сладострастным выражением на лице, подошёл поближе.

- Ты что-то хотел, Могучий? – Оксана растянулась на земле, стараясь не кривить лица от боли в сожженной венцом Ярилы коже.

Не отвечая, оборотень опустился рядом, что-то выудил из темноты и на грудь Оксане опустился посох.

- Вставай, лодырька! От тренировок так легко не отделаешься.

- Бэр! – чуть не заплакала девушка – Ты чудовище! Пожалей меня!

- Ничего не знаю, я тебя предупреждал. Вон посмотри на Димитрия, каждый день без напоминаний мечом крутит. Вставай, вставай! Тебе сегодня ещё колдовать. – обрадовал Оксану оборотень, рывком поднимая с земли.

Постанывая и призывая на голову безжалостного Бера все громы небес, девушка взяла в руки посох. Первый десяток движений дался очень тяжело, затем тело разогрелось, боль несколько ослабла, посох завертелся быстрее, неожиданней.