Проклятый цирк

Синий пес выскочил вперед и выстрелил в сознание ошарашенного лакея телепатическим приказом: «Здесь ничего нет… Тебе показалось… это всего лишь тень. Забудь то, что ты видел».

Человек с факелом пошатнулся, как будто собираясь заснуть на ходу, потом вздрогнул и снова зашагал вперед несколько механической походкой.

– Скорее! – велел пес, поворачиваясь к горилле. – Восстанавливай связь с Пегги…

– Я… у меня не получается, – забормотал Гипнозус. – Я очень устал. Я потерял частоту…

– Атомная сосиска! Скорее, или она задохнется.

Горилла обхватила голову руками и прикрыла глаза. Она и в самом деле выглядела изможденной. За истекший час ей пришлось прикладывать колоссальные мысленные усилия, чтобы подпитывать одновременно и акробатов, выступающих в пиршественном зале, и Пегги, которая пробиралась сквозь стены к потайной крипте.

– Я ведь объяснял тебе, – продолжал бормотать Гипнозус. – Обычно мы работаем все вместе. Без помощи товарищей мое излучение ослабевает.

– Замолчи, – нетерпеливо тявкнул синий пес, – и думай!

* * *

Когда Пегги Сью уже теряла сознание от удушья, к ней внезапно вернулась сила. Она догадалась, что бог-горилла наконец восстановил телепатическое излучение. Магические искры снова забегали по ее нервам. Она поспешила как можно скорее выбраться из стены, пока контакт снова не нарушился. Как же она испугалась! Она была уверена, что умирает, застряв в безжизненном камне, как скелеты тех замурованных бедолаг, на которые она натолкнулась чуть раньше.

– Ой, мамочки! Как же ты меня напугала! – вскрикнула Мария-Женевьева, когда ее сестра выступила из стены в двух шагах от нее. – Наверно, я к этому никогда не привыкну.

– Пошли, – торопливо шепнула Пегги. – Медлить нельзя. Сигнал от Гипнозуса уже дает сбои. Я отперла бронированную дверь, но в этом не будет никакого смысла, если ты окажешься не в силах уменьшить урну.

– Ты знаешь дорогу? Это подземелье – настоящий лабиринт. Я боялась и шагу ступить, чтобы не заблудиться.

– Знаю. Когда я была внутри стен, я могла видеть их насквозь. Иди за мной.

И, схватив сестру за руку, Пегги устремилась в направлении крипты. Ей не терпелось как можно скорее покинуть замок.

Сделав, наверное, не меньше тысячи поворотов, сестры наконец оказались перед железной дверью, которая легко повернулась на петлях, едва Пегги толкнула ее рукой.

Без своего массивного замка тяжелая дверь оказалась такой же безобидной, как дверца платяного шкафа. Девочки шагнули в тоннель, ведущий к подземной крипте. Голубоватые светильники негромко потрескивали, когда Пегги и Мария-Женевьева проходили мимо: очевидно, они не одобряли появления здесь чужаков.

Ступив на порог крипты, девочки потрясенно замерли. Урна возвышалась над ними… невероятно огромная. Это был сосуд из голубого фарфора высотой примерно с пятиэтажный дом. Было совершенно ясно, что ни один человек не мог вынести его из крипты, потому что она была построена вокруг него.

– Ой-ой… – охнула Мария-Женевь-ева, глядя на урну расширенными глазами. – Мне еще ни разу не приходилось уменьшать предметы таких размеров. Мне понадобится чертова уйма энергии.

– Так начинай же! – нетерпеливо подтолкнула ее Пегги. – Давай, пока наш дорогой Гипнозус не упал в обморок от изнеможения.

Мария-Женевьева встала на колени рядом с урной и сконцентрировалась. «Мне нужна сила, – произнесла она мысленно. – Гипнозус, если ты слышишь меня, пошли мне силу сейчас. Она мне необходима. И притом самая большая доза, на которую ты способен…»

В течение тридцати секунд ничего не происходило. Потом девочка вдруг задрожала, и по ее вискам заструился пот. Ногти на ее руках ярко засветились. Она вытянула руки и приложила влажные ладони к поверхности урны.

И тогда постепенно, резкими толчками, исполинский сосуд начал уменьшаться. Это продолжалось около двадцати минут. Пегги наблюдала за этим чудом, не в силах отвести глаза.

Ранее совершенно гигантская, теперь урна приобрела размеры египетского саркофага. Но и такая она была слишком велика. Нужно было сделать ее настолько миниатюрной, чтобы положить ее карман и вынести из дворца, не привлекая внимания.

Время шло. Праздник уже закончился. Через каких-нибудь несколько минут гости выйдут в сад и неизбежно обнаружат там огромную гориллу под самыми окнами дворца. Они поднимут тревогу, примчатся стражники…

Одним словом, полная катастрофа!

– Давай, ну давай же! – шептала Пегги.

Урна продолжала уменьшаться. Она уже была размером примерно с цветочный горшок, но все еще оставалась слишком заметной. Мария-Женевьева находилась на грани обморока. Ее бледность напугала Пегги.

Наконец урна стала размером с кубок для вина, затем с наперсток… дело было сделано. Мария-Женевьева сползла на пол, потеряв сознание, и сестре пришлось дать ей пару пощечин, чтобы привести в чувство.

Затем Пегги бережно взяла крохотную урночку пальцами, сунула ее поглубже в карман своего камзола дрессировщицы и помогла Марии-Женевьеве подняться на ноги.

– У тебя получилось, – сказала она, – ты молодец. А теперь пойдем-ка быстрее отсюда.