Проклятый убийца

Я раздал друзьям по комплекту, и, вслушиваясь в продолжающийся разговор, делал вид, что изучаю их. Олег написал на незаконность действий следствия. Явно хорошо подкованный в этих вопросах, он просто размазал Аллу, у которой под градом его вопросов начал дрожать подбородок. Шкафы оттеснили седого и двух звездных в сторону, и тихо разговаривали о чем-то своём. Я слышал только обрывки: «поимейте совесть», «навалились на детишек», «зачем так дерзко», — но и этого хватило понять, что общаются, скорее всего, конкурирующие конторы. Видимо, Вика не сидела сложа руки, и её помощь была весьма кстати.

Когда бумаги были подписаны и переданы седому, тот кивнул, и со словами:

— Не смею вас больше задерживать! — покинул конференц-зал, в сопровождении свиты.

Остальные, переглянувшись, молча потянулись на у лицу.

— Можно с вами поговорить, Александр? — спросил меня старший шкаф на улице.

— Конечно.

— Пройдемте, — он указал на припаркованный у главного входа чёрный внедорожник без эмблем и с тонированными окнами.

— Сань… — дернул меня за рукав Ваня. — Ты уверен?

— Все будет нормально, — ответил я.

Мы сели в машину, я со старшим на заднее сиденье, второй шкаф на место водителя. Задняя часть авто была изолирована, причем зеркальная тонировка не позволяла рассмотреть, кто сидит впереди.

— Вначале позвольте представиться, Игорь Петрович Желудев, — подал мне руку шкаф.

— Очень приятно, — мы скрепили знакомство рукопожатием. — Спасибо за помощь и извините за то, что вам пришлось принимать участие в этом… балагане.

— Не за что… Хм… — Игорь Петрович прочистил горло. — Перейду сразу к делу. Меня попросили передать вам, чтобы больше не лезли туда, откуда вы попали в это здание. Зона, в которую вы полезли, считается условно-закрытой не просто так. Договорились?

Я помялся. Тяжело отказывать людям которые тебе помогали, но мы ведь попали в полицию не из-за того, что выполняем просьбы, которые нам не нравятся.

— Нет.

Желудев, который уже считал разговор законченным, вскинулся:

— Нет? — он посмотрел на меня тяжелым, буравящим взглядом. — Юноша, вы отдаете себе отчет, по какой причине тут оказались? И как тяжело было вас вытащить?

— Конечно, отдаю. Я оказался здесь из-за того, что были нарушены мои конституционные права, а ещё раньше — были попытки к ограничению моего игрового процесса! Поэтому вытащить меня практически ничего не стоило. С момента, как меня увезли из дома, прошло… — Я сверился с мобильным. — Всего три часа.

— Судя по вашему ответу, ничего вы так и не поняли, Александр. Во-первых, нарушение конституции и ваших прав надо ещё доказать. А с вашими возможностями… — он окинул меня взглядом, — сомнительно, что получится это сделать. Вас задержали, как подозреваемых в крупной драке, с двумя тяжело пострадавшими, это не шутка, и то, что мерой пресечения была выбрана подписка о невыезде — наше достижение, — я открыл рот, чтобы возразить, но Игорь предупредительно вскинул руку, и повысил голос, подпустив напора, не давая прервать его. — Во-вторых, нарушение Пользовательского соглашения Барлионы вы тоже не докажете, тут нужны специалисты высокого уровня. Думаю, вы даже правильно оформить заявление не сможете… — Я почувствовал, что закипаю, но он продолжил. — Ну, и, в-третьих… Мальчик, ты что, не понимаешь, куда лезешь?! — он наклонился ко мне и показал свою ладонь. — Видишь руку?! Тебя раздавят, как я мог бы раздавить тебя прямо сейчас, и никто бы тебе не помог.

Он сжал кулак и поднес его к моему носу. Я отодвинулся, сглотнул, и стараясь унять дрожь в голосе, ответил:

— По всем трем пунктам вы не правы, товарищ старший специалист Службы Безопасности Желудев. Во-первых, если вы что-то мне сделаете здесь и сейчас, то есть минимум пять свидетелей, которые видели, что я садился в вашу машину. Во-вторых, я прекрасно отдаю себе отчет, куда лезу, куда влез, и что со мной может случиться. Именно по этой причине я сел в вашу машину добровольно и даже успокоил своих друзей. В-третьих, как и вы, я представляю не себя, а группу людей, объединённых общими целями, готовую для их достижения использовать все необходимые средства. В частности, претензия на ограничение игрового процесса, думаю, уже час, как зарегистрирована, а оформлением встречного иска по сфабрикованному делу займется наш адвокат.

По мере того, как говорил, дрожь пропадала, а лицо Игоря мрачнело. К финальным словам даже сам верил, что мне не страшно. Безопасник зыркнул на меня бешеным взглядом, и прорычал:

— Тебя раздавят, пацан! Выметайся!

Я заставил себя спокойно вылезти из автомобиля, и он, взвизгнув шинами, рванул прочь.

— Ну, что ты там, Сань? — спросил Ваня. — Штаны менять надо?

— Да не, — ответил я. — На этот раз обошлось.

— Что говорил?

— Да, как обычно. Нехер лезть, это игры для больших дядек.

— А, любимая песня про то, что как бы ты ни был прав, у слабого нет прав? — усмехнулся Олег. — Пойдем, расскажу, какие конкретно у вас права…

* * *

Олег развез нас на собственной машине, дождался звонка, когда я поднялся в квартиру, и строго-настрого запретил выходить из квартиры куда-либо. Даже в магазин.