Прокол

Побледневший главарь рванул с плеча старенький АК. Собственно, этот мелодраматичный жест был последним, что успел сделать бандит. Маз, мгновение назад ещё вольно сидящий на лавке за столом, взвился в воздух подобно чёрному ворону. Сходство с вороном обеспечил чёрный плащ, распахнувшийся при прыжке. К слову сказать, бандиты, как и шаманы, тоже носили плащи. И не простые, а хитрые. Такие плащи по спецзаказу шили для работников госбезопасности. Мягкая, но довольно толстая кожа снаружи, а изнутри — слой эластокевлара. От пули, огня, радиоактивных осадков и пыли эти плащи защищали неплохо, и носили их исключительно авторитетные бандиты. Или особо отличившиеся и приближенные бойцы.

Юра Маз обожал показуху и эффектные жесты. Поэтому, первые два бандюка получили по лицу высоко, по ван-даммовскому, выброшенными вперёд и вверх ногами. Но на этом красивые жесты закончились. Маз был до сих пор живым потому, что хорошо знал, до какой степени долго можно гнать понты, а когда следовало просто бить. Дальше последовали молниеносные сэйкэн-цуки[27], и ещё двое бандитов отправились в полёт вслед за первыми. Оставшийся в одиночестве браток отпрыгнул назад, нехорошо оскалился и попытался одновременно вскинуть «Хеклер-и-Кох», снять с предохранителя, и дёрнуть затвор. Однако, Дагестанец был категорически против. Только Димка, и, пожалуй, Андрюха Чёрный увидели мелькнувшую руку, метнувшую нож рукояткой вперёд. Нож попал рукояткой чётко в лоб братку, и на этом первое отделение шоу закончилось.

Бар шумел, бандиты негромко переговаривались, поглядывая в сторону Цоя, подручные Флинта тем временем шустро оттащили тела к стенке. Димка налил водку в посуду, и позвал Юрика. Тот, улыбаясь, повернулся, однако Цой моментально отметил пластмассовость и приклеенность этой улыбки. Маз был сильно напряжён и заметно нервничал. Нервничал и Рома, да и Андрюха Чёрный, не замечая этого, комкал в руке то, что ещё недавно было ложкой. Один Дагестанец вёл себя спокойно, аки сфинкс, но по его лицу никогда ничего нельзя было прочитать, даже если он перерезал кому-нибудь горло.

— Пи…ц нам, если уже Свин здесь! — пробормотал Маз. — Он нам ещё за прошлый раз обещал небо в алмазах устроить. И свалить нельзя, вот ведь гадость какая. Попали, короче.

— Да ладно тебе, не ной. Ты их трогал? — Рома положил руку на затылок Юрику, притянул его голову к своей, и несильно стукнул лбом. — Сами выпросили, сами и выгребли.

— Пацаны, я… — начал было Димка, однако его перебили совершенно невежливым образом.

— Димочка, будьте добры, голуба моя, закройте рот и сидите тихо — процедил Маз. — Если ты думаешь, что я в порыве благородства тебя защищать полез, то ты очень сильно неправ. Мне начхать, если тебя прибьют где-то за углом. Мы сами собирались кое-что со Свинятиной выяснить, но не сегодня. Не вовремя ты припёрся, музыкант, совсем не вовремя…

— И пушечку свою возьми — тихо сказал Дагестанец. — Вполне возможно, что и пострелять придётся.

Сердце моментально сжалось. Однако, страха, как такового, не было. Было очень неприятно, что его, Димкино появление, как-то поломало планы его, пусть и не друзей, но и не врагов.

Шум в баре вдруг стих, как будто невидимый оператор нажал кнопку шумоподавления. Бандиты у входа расступились, и в помещение вошёл Свин. Цой прищурился, а потом широко раскрыл глаза и аж привстал с места.

По всему видать было, что Свину не чужд был эпатаж шоу-бизнеса в самом экстремальном его проявлении, хотя на сам шоу-бизнес ему было насрать. Кожаная куртка, перед которой даже Димкина косуха бледнела и меркла. Казалось, да так, собственно оно и было, что кожи там гораздо меньше, чем клёпок, замков и прочих металлических прибамбасов. Такие же кожаные штаны, высокие, почти до колен десантные ботинки, тоже все в металле, широченные проклёпанные напульсники, и обрезанные кожаные перчатки. Но не это привлекало к себе внимание. Роскошный по всем меркам чёрно-белый «ирокез» на голове, обведённые тушью глаза и чёрные губы, кривящиеся в саркастической улыбке.

Свин был панком. Панком в полном смысле этого слова. От внешности до манеры поведения, от музыкальных пристрастий до образа жизни. На футболке, выглядывающей из под расстёгнутой куртки, имелась надпись, так хорошо знакомая Цою. «Панк мёртв… Нет, просто от него так пахнет!». Димка очень хорошо знал эту надпись. И эту футболку. И человека, вошедшего в бар, Цой знал очень хорошо. Эту футболку Димка сам дарил на день рождения «последнему настоящему панку эпохи».

— Зиг хайль всей компании! — весело сказал Свин. — А я думаю, что тут за веселье, а меня не позвали? А тут мордобой для специально приглашённой звезды Димочки Цоя! Ну, здорово, бродяга! Честно говоря, не ждал тебя именно здесь увидеть. Да и не скажу, что сильно радуюсь встрече. Обстоятельства, знаешь ли…

— Здорово, Пятачок! А я, представь себе, не ожидал тебя увидеть именно здесь! — Цой небрежно положил ИШК на стол и вышел навстречу Свину. — А чего не радуешься? Я тебе вроде бы ничего не сделал плохого.