Прокол

Теперь засмеялся я: — Кушайте хорошо, иначе хана. Кажется, я чувствую, куда вы гнёте. Вот старушка спускается по лестнице, и её доброжелатель какой-нибудь спихивает вниз головой в лестничную клетку. Чтобы, значит, быстрее добралась. До кладбища. Угадал, что ли?

— Угадал, в общих чертах. Тебя не проведёшь. — Шеф выбрался из-за стола, прошелся. — Поскольку естественными процессами мы не занимаемся, будем полагать, что имеем дело с «доброжелателем» («доброжелателями»), или с самим Господом Богом…

— А так как взять Господа Бога за одно место мы все равно никогда не сможем, — подхватил я, — то нужно искать «доброжелателя».

— Все верно. — Шеф помолчал. Поморщился. — Теперь не обижайся, что буду говорить известные тебе банальности. Повторю их скорее для себя. Степень важности — самая высшая, дружок. Раз Бога мы пока оставляем в покое, то выше Вселенной ведь ничего нет, как полагаешь?

— Как знать, как знать, — сказал я совершенно искренне.

— Похвально, мой мальчик, — Шеф с одобрением взглянул на меня. — Слушай дальше. Ты посетишь Институт Метагалактики и встретишься там с профессором Хабблом. Он посвящен. Профессор тебе несколько подробнее обо всём расскажет и поделится своими соображениями. Насчёт «доброжелателя».

Я кивнул. Он, неторопливо прохаживаясь, вёл неторопливую же речь:

— Потом ты отправишься в наш Технический Отдел. Машину свою сдашь им на диагностику и подготовку, а сам пойдёшь к медикам, к Лоренсу. Он тебе «откинет мозги на дуршлаг». Не протестуй, не протестуй, — видя, как у меня поехала вниз челюсть, сочувственно сказал Шеф, — сам знаешь, так надо.

«Откинуть мозги на дуршлаг» на нашем жаргоне означало переписать с мозга всю информацию, снять все виды брэйнграмм и ещё Бог знает каких-то — грамм и сдать всё это на хранение в специальный архив нашего Медицинского Отдела. Та еще процедура.

Я поднялся с кресла. Мы с Шефом, не сговариваясь, подошли вплотную к окну, начинавшемуся почти от уровня пола и встали рядом. Вселенная равнодушно взирала на нас. Сейчас Шеф должен сказать ещё кое-что.

— Айвэн, дружок, — после некоторого молчания вкрадчиво начал он. Может быть, это дело окажется пустышкой. Но знай: если почувствуешь настоящую игру, то, — помялся Шеф, — мне очень неприятно говорить это именно тебе: не рискуй понапрасну и, если возникнет такая необходимость, не стесняйся приводить своих будущих противников к полному финишу.

— Приведу их всех к полному финишу, — невесело сказал я. — Чтобы не смели обижать старушку. А игра будет, я чувствую, и игра крупная. — И через несколько секунд понял, что Шеф подводил меня к тому, чтобы я произнёс эти последние два слова. Теперь с моей же подачи он нанёс мне мощный завершающий удар:

— «В этой великой игре мы одновременно игроки, карта и ставка, — с деланной напыщенностью, явно передразнивая меня, произнёс Шеф, с наслаждением наблюдая за моей реакцией. — Никто не продолжит её, если мы уйдём из-за стола».

Это был нокаут.

2

Выйдя из Департамента на прикрытую огромным прозрачным колпаком площадь, я направился на стоянку, к своему «понтиаку», модель «Жар-птица». На боку моей почти новой тачки нагло сияла длинная свежая царапина. Негр-уборщик на площадке, в белоснежном, без пятнышка, комбинезоне, изображал на пару с пылесосом кипучую деятельность. Увидев меня и подняв голову, он сочувственно улыбнулся мне:

— Как полагаете, монет на пятьдесят царапина, а?

Я не ответил. Всё было ясно. Кто-то хотел разозлить меня, чтобы отвлечь от чего-то другого. Жалкая попытка. Мой персональный страж уже несколько секунд верещал у меня в ухе: «На борту посторонний предмет! НЬ борту посторонний предмет!..» А когда я переступил границу частной зоны «понтиака», то же самое подтвердил и страж бортовой. Но непосредственной опасности не было.

Я сел в машину. Несколько минут целенаправленного поиска — и я извлек на свет божий «суперклопа», ту из его разновидностей, которая использует для передачи сигнала корабельную же антенну. Ни Господь Бог, ни, тем более, «естественные процессы» не могли занести его сюда.

— Ну, мудрецы, — пробормотал я себе под нос, испортил «клопа» и выбросил его в утилизатор. Ключ — в замок, ногу — на стартёр. Я не стал переключать топливную систему на тахионный газолин, я не стал надевать скаф: здесь было недалеко. Прошёл шлюзование. «Вперед и выше», — сказал я самому себе. Безынерционный «понтиак» и с царапиной на боку ходил изумительно. Через несколько минут я запарковал звездолёт на Земле.

От стоянки до Института Метагалактики было минут пятнадцать ходьбы. Я с удовольствием прошёлся пешком. Перейдя небольшой и узкий пешеходный мост, я направился прямо к Институту.