Прокурор дьявола. Жатва

Особенно, если самоубийца — твой школьный приятель и живет буквально рядом. Патологоанатом, делавший вскрытие, был просто в шоке. Такого он ожидал от кого угодно — вот только не от Игоря. Никаких следов заболевания, ни малейшего намека на тяжелый недуг не было и в помине. К тому же, Игорь, который жил с доктором в одном подъезде, явно не страдал ни от несчастной любви, ни от отсутствия денег. Сам же похвалялся, что устроился в очень, очень прибыльную фирму. Но если не деньги, не несчастная любовь, не желание избавиться от мучительной болезни — что же тогда?

Патологоанатом не мог ответить на этот вопрос. А потом, как будто ни с того ни с сего, набрал номер мобильника…

* * *

Путешествие в мир, который назывался кромкой, было для Изабеллы делом обыденным, но все же сложным. По крайней мере, оставаться там слишком надолго она не могла — у нее немедленно начинался приступ беспокойства, сравнимый разве что с клаустрофобией. Непонятно, что было тому виной — реальные опасности, подстерегающие любого, кто сунется в этот мир, живущий рядом с человеческим, или же просто напряжение, при котором приходилось концентрировать свою энергию. Некоторым выход на кромку дается без труда, другие же после такого путешествия становятся похожими на полностью выжатый лимон — и ничего с этим поделать нельзя.

К тому же, далеко не все могут войти на кромку в любом месте. Даже в большом городе, где она наиболее ощутима и материальна, такой переход могут проделать единицы — Корвин или знаменитый контрабандист Ян, попортивший немало крови петербургской «Третьей страже» — это, скорее, исключения из правил. А Изабелла исключением не была.

Поэтому, взяв под наблюдение подъезд, в котором жил меченый, и не дождавшись его, она решила попробовать добраться для него через кромку. Но, увы, самая ближайшая точка, где можно было провести переход, располагалась метрах в пятистах от дома будущей жертвы — в парке, около постамента с советским танком, теперь почти уже заброшенным.

А пройти пятьсот метров на кромке, да еще днем — это было сложно и опасно. К тому же, Изабелла прочла памятную табличку на постаменте — именно здесь была зона боев, а парень жил в доме, построенном едва ли не на бывшей линии фронта.

Немного подумав, Изабелла отказалась от своего плана.

Ведь известно — чем более страшной историей обладало какое-либо место в нашем мире, тем больше шансов было встретить какой-нибудь кошмар в этой точке кромки. Место, где насильственно погиб человек, приобретало очень нехорошую ауру в мире кромки. Это — единичный случай. Что же говорить о линии фронта?! Или… (Изабелла невольно содрогнулась) о площади, где проводились казни?! Такое пространство не очистится и за сотни лет. Недаром кромка в Петербурге, городе, пережившем множество кошмаров, пользовалась не самой лучшей репутацией. Хотя есть на свете места и пострашнее.

Впрочем, спрашивать совета о том, как лучше проходить на кромку, Изабелле было не у кого — она всегда действовала в одиночку. А борьбу с тварью считала своей и только своей войной.

Внезапно она почувствовала что-то неладное. Как будто рядом с ней произошло нечто жуткое, ее самой нисколько не касающееся. Изабелла посмотрела в темнеющее осеннее небо, сделала несколько шагов к проспекту, по которому въезжал на мост трамвай. Нет, вроде все было в порядке… Тогда в чем дело?

Она огляделась еще раз. И вдруг поняла — импульс исходил от того самого дома, где жил меченый — человек, заключивший контракт с собственной смертью. Что же это значит? Погибнуть сейчас он никак не мог — тварь выпила его не до конца. Выходит, совпадение? Предположим, кому-то стало плохо, кто-то узнал по телефону тягостную новость, — да есть масса причин для таких импульсов. Человек впечатлительный, да еще и с непроявленными магическими способностями, вполне способен и не на такое. Правда, импульс беспокойства достаточно сильный…

Все эти мысли пронеслись в голове Изабеллы, когда она быстрым шагом двинулась к тому самому злополучному дому. Но это были мысли — а чутьем она уже поняла, что никакой случайности нет. В этом районе у нее нет знакомых и, тем более, близких людей. Она настроилась на меченого, на свою будущую жертву. Именно его эмоции она и воспринимала, и значит…

Беспокойство перешло в дикую, безнадежную тоску. У Изабеллы закружилась голова, ей пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. А потом импульс кошмарных эмоций неожиданно оборвался — осталась лишь головная боль.

Изабелла с трудом дошла до автобусной остановки, присела на скамейку. Мысли путались.

Что все это могло означать? Неужели этот человек погиб? Почему? По какой-нибудь нелепой случайности? Может, оно и так. Надо бы это выяснить. И почему ее так задел всплеск эмоций? Может быть, все дело в этом месте, где кромка и реальность существуют почти что рядом.