Прокурор идет ва-банк. Кофе на крови. Любовник войны

Но снять их ему не удалось. Как только он достал фотоаппарат, на него набросились три здоровенных мужика. Первого из нападавших Ярыгин ловко отшвырнул ударом ноги, второго успел поймать на замахе и броском через бедро уложить на землю, а третий, которого он не видел, сцепленными в ключ кулаками нанес ему по голове такой силы удар, от которого он рухнул.

Второй нападавший, поднявшись с земли, подошел к Ярыгину, пнул его носком в живот, а затем каблуком раздавил валявшийся рядом фотоаппарат, буркнув:

– Это тебе для отчета…

Нападавшие скрылись в листве, а Ярыгин, придя в себя, встал и, мотая головой, поплелся к автомобилю.

Валера, доставив Борзовых домой, не стал садиться с ними за стол, хотя они его и приглашали, а, оседлав машину, примчался на стройку. Только вместе с прибывшим сюда для проверки командиром стройбата майором Холявченко они начали обедать, как появился Цвях.

– Давай к столу, Серега, – по-свойски предложил майор.

– Я только от стола. Но на халяву, раз Холявченко предлагает, не откажусь! – скаламбурил Цвях.

– Ну как, все с преступностью борешься, искореняешь ее, проклятую? – спросил стройбатовец.

Усаживаясь за стол и отгоняя форменной фуражкой налетевших на снедь мух, Цвях, поглядывая на майора, невозмутимо начал:

– Заходит мужик в ресторан и видит лозунг: «Все на борьбу с мухами!» А мух вокруг тучи – больше, чем у вас здесь. Вот он и спрашивает у проплывающей мимо полусонной официантки: «Когда же вы начнете борьбу с мухами?» А она ему безразлично отвечает: «Борьба уже была, но мухи победили». Вот так-то! Все понял, майор? – завершил Цвях, уплетая большую тарелку борща с мясом и заедая одновременно чесноком и луком.

– Тут часа полтора назад, говорят, хмырь какой-то вертелся, с солдатами заговаривал…

– В курсе дела, – живо отозвался Цвях, разделываясь с большим куском мяса. – Пока вы тут клопа давили, он домик щелкал. Мои хлопцы доложили – потолковали с ним, машинку слегка попортили. Вон там, за кустами.

– Ты что, другого места выбрать не мог? – возмутился Валера. – Петру Григорьевичу это не понравится.

– А чего бояться? – хвастливо возразил Цвях. – Когда бьют, паспорт не спрашивают. Хлопцы заезжие, сегодня – здесь, завтра – там!

Рассказывать Оболенцеву о драке Ярыгин пока не стал. Заменив в горотделе КГБ фотоаппарат и списав все на несчастный случай, он оставшуюся часть дня посвятил розыску пострадавшей в дорожно-транспортном происшествии старушки. Отказной материал по ДТП он, как и полагал раньше, не нашел, его успели уничтожить, а вот ясноглазую и чистенькую бабульку он все же доставил Оболенцеву.

– …Очнулась я в больнице. Соседки по палате, все десять, в один голос твердили – жди, Тихоновна, придет шофер, что тебя сбил, или его хозяин и завалят тебя гостинцами, чтоб зла на него не держала, – опираясь подбородком на палочку, охотно рассказывала старушка, будто все это происходило не с нею. – День проходит, два – никого. Вскорости, правда, навестил милиционер, обходительный такой. Я ему: «А виноватый-то где, отчего глаз не кажет?» От него и узнала, что сбил меня секретарь горкома Борзый. А когда срослась кость и выписали меня, на работе люди сказали про бумагу из милиции. В той бумаге велено было наказать меня мерами общественного воздействия. – Последние три слова она произнесла так, точно они были иностранного происхождения. – Так вот и вышло, что не машина сбила меня, а вроде бы я – ее. С год погоревала, что сделалась хромой, а дальше привыкла…

Закончив допрос, Оболенцев оперативно оформил протокол и, пригласив к себе Нора, попросил отвезти старушку домой. Оставшись вдвоем с Ярыгиным, он достал из сейфа уголовное дело. Полистав его, нашел нужную страницу и стал читать:

– «При вскрытии банок установлено, что содержащаяся в них икра паюсная не подлежит реализации ввиду того, что от неправильного хранения она испортилась. Вышепоименованная икра в количестве 114 кг 200 г уничтожена путем сбрасывания в канализацию». А ниже – подписи… Ну как?

– М-да, лихие у них тут мужики. Что это ты мне читал?

– Розанов Саша, изучая законность принятых решений по прекращенным горотделом милиции уголовным делам, раскопал это дело. Есть и другие. Многие дают выход на Штукатурова.

– Значит, таможня! – без энтузиазма констатировал Ярыгин.

– Может быть… Если мы выйдем на крупную контрабанду, операция «Империал» получит новое звучание!

– Получить-то она получит, но как без Штукатурова раскручивать ее будем? Выходов-то больше никаких!

– Пока есть одна зацепка… вернее, надежда – Юрпалов, он с этой базы тоже кормился. Но его здорово пугнули. Надо думать о том, как бы его и некоторых других в Москву этапировать.

Багиров, прослушав записанный последний допрос Юрпалова, понял, что рано или поздно тот сломается. И потянет всех, в том числе и его. Надо было срочно принимать меры. А принять их теперь мог только он сам. Выхода не было, и Багиров пошел ва-банк.