Прокурор Никола

Пообедали все вместе в кабинете, и только тут Косаревский подскочил, словно пчелой ужаленный, обнаружив досадную прореху. В бумагах дела не хватало заключения дактилоскопистов. Постановление о назначении экспертизы грустило одиноко, а заключение экспертов – тю-тю. Косаревского заколотил нервный стресс, он с трудом дождался, когда приятель закончит допрашивать очередного свидетеля, когда тот выйдет, и только после этого встал и, привалившись спиной, плотно загородил собой вход в кабинет.

– Что-нибудь случилось? – встревожилась Панова.

– Нет заключения, – уставившись на Свердлина, произнес тот.

– Там где-нибудь, смотри лучше, – беспечно хмыкнул Свердлин.

– Почему это со мной? Ты же назначал экспертизу месяц… Нет! – Косаревский бросился к столу, поднял вверх бланк постановления. – Вот! Тобой выписано! Два месяца назад!..

Он подождал, чтобы народ насладился.

– Где результаты? Получал заключение?

– Да куда оно денется? Ну, допустим, получал.

– Как допустим? – вмешалась и Панова. – А если они нашли отпечатки? Если эксперты нашли отпечатки пальцев воров?

– Значит, не нашли. Я бы уже этих «санитаров» ваших к генералу лично доставил. Что вытаращились? Верную капитанскую звездочку получил бы уже. Мне она сейчас как раз нужна. Я что, враг себе? Похож на дурака?

– Тебе не капитана присваивать!.. – заволновалась Панова. – Я у тебя последние эти сниму! Будешь рядовым бегать.

– Да что вы, ребята, в самом деле, всполошились? – Свердлин так и не понимал беспокойства коллег. – Погляди лучше, Андрюш, затерлась где-нибудь бумажка эта чертова.

– Бумажка чертова?! – прорвал гнев Панову. – А ну ищи сам, пинкертон[33] несчастный!

Свердлин и без ее окрика бросился к столу Косаревского, схватил уголовное дело, начал лихорадочно листать, перетряхнул, подняв над столом, – пусто.

– Нет, – растерянно поднял он глаза на приятеля. – Ты все подшил?

– Все!

– Я еще в сейфе сейчас посмотрю. Было заключение. – Свердлин рванулся к сейфу, вывалил содержимое на пол. – И, кажется, пустое. Не нашли они там никаких отпечатков. Вернее, нашли, конечно, я сам отбирал… помогал отбирать пригодные для идентификации… На глаз пригодные… Но потом они не подошли… Не оказалось…

На Свердина больно было смотреть. Он копался в куче бумаг на полу, как полоумный археолог в развалинах раскопок.

– Да не долдонь ты, – хлопнул его по плечу Косаревский. – Успокойся! Вспомни хорошенько. Не суетись.

– Не нашли они пригодных отпечатков. Смазанными все оказались. Это же из квартиры потерпевших Багритовых! Второй эпизод! Первый эпизод в соседнем районе был. У Митрофанкина был первый разбой, а потом разбойное нападение у нас. Но Багритовы поздно заявили. Я сам выезжал. Там ничего не найти. А что найдешь через неделю? Да и перетерли посуду, убиралась хозяйка… Но я для порядка, чтобы они успокоились, – не зря же выезжал! Экспертов заставил попотеть, сам копался. Нашли кое-что. Больше для смеха. Нет, для дела, конечно. Несколько отпечатков. Пригодные пальчики! Но чьи? Воров? Может, и их. Скорее, конечно, хозяйские. Но взяли… Так что отпечатки изымались! Это точно.

– Чего ты мелешь? Совсем рассудка лишился? Заключение где? – напирал Косаревский.

– Нет заключения, ребята, – сел на пол возле кучи бумаг Свердлин. – Но было… Я помню.

– Ты пошевели мозгами, – Косаревский начал проявлять беспокойство. – Куда тогда подевалось все?

– А может быть, и не было? – тискал голову Свердлин. – У меня в производстве все кражи нераскрытые. Звонят каждый день потерпевшие. С ума сойти можно. Им одно скажи – когда найдем? Голова кругом идет! Я действительно ничего не помню. Я закрутился…

– Ну вот что, детка! – поднялась из-за своего стола Панова. – Беги-ка ты к экспертам. Ищи там заключение. Только чтобы начальник их не узнал. Я Корзухина знаю. Тот Максу все доложит. Он – четкий служака. Тогда уж точно не сносить тебе головы.

– Спасибо, Екатерина Михайловна, – вскочил с пола Свердлин. – Я быстро. Туда и сюда. Вы и моргнуть не успеете. У них заключение. А где ему быть? Я мигом.

И Свердлин умчался со скоростью курьерского поезда.

– А ведь было заключение, – когда шаги Свердлина стихли в коридоре, подошел к окну Косаревский, успокаиваясь. – Было. Я вспоминаю. Он мне хвалился, что сам в шкафах у Багритовых копался, помогал экспертам отпечатки бандюг отыскивать. Перед девчонками Багритова рисовался. Ох, красавчик! Не уймется никак! Мало ему дочки прокурорской!

– Не стоило бы это обсуждать, Андрей Иванович, – урезонила капитана Панова. – Тем более за глаза.

– А я и не собираюсь. – Косаревский хмыкнул. – Наш Ромео обивает их пороги.

– Не скажите.

– Да будет вам. Фирка мне как на духу! Замучил своим влюбленным трепом!

– Кстати, а почему Фиркой вы его кличете? Что за Фирка? Все забываю вас спросить?

– Так он сам же себя так называет. А вы не замечали?

– Да нет как-то…

– Что вы? Заметьте. Перед обедом обычно. У него само собой вылетает постоянно: «Фирка есть хочет. Фирка есть хочет». Как попугай!

– При чем здесь Фирка? У него имя есть – Владимир Кузьмич.