Прокурор по вызову

Ворота отъехали. Турецкий как триумфатор, засунув одну руку в карман, в другой сжимая постановление на обыск, в сопровождении Ильина, Позняка, двух омоновцев и двух экспертов-криминалистов из ЭКУ ГУВД вошел на территорию клуба. Пятеро охранников лежали на земле лицом вниз, закинув руки за голову и расставив ноги в стороны. Омоновский старшина, Турецкий узнал его по голосу, их сноровисто обыскивал, непрерывно отвешивая пинки и выкрикивая матерные угрозы, чтобы не смели шевелиться.

Посреди площадки для парковки, в углу которой сиротливо приютился одинокий джип, стоял голый по пояс мужчина в тренировочных штанах, кроссовках, с полотенцем на голове, по-хозяйски уперев руки в бока. Омоновцы его игнорировали.

— Э-э-э! Э-э-э!!! Полегче, командир! — Замечание человека с голым торсом, видимо, относилось, к омоновскому старшине.

— Жадько? — на всякий случай удостоверился Турецкий. В папке была фотография пятнадцатилетней давности, но складывалось впечатление, что она сделана лет сто назад.

— Что за беспредел, начальник?! — Он нехотя, медленно повернулся в профиль.

— Жадько? — еще раз уточнил Турецкий.

— Ну!

— У меня постановление на обыск вашей богадельни. — Турецкий помахал бумагой у него перед носом, переложил ее в левую руку, а правую зябко засунул в карман. — Начнем с оранжереи, — добавил он, обращаясь к Ильину и Позняку. — Жадько, следуйте за нами.

Поскольку хозяин заведения повиноваться не спешил, омоновцы, сопровождавшие Турецкого, заломили ему руки и потащили чуть ли не волоком.

— Э-э-э! Начальник! Э-э-э!!!

Турецкий не реагировал. Сделав несколько шагов, он остановился и молча смотрел на открывшийся из-за угла бильярдной вход в оранжерею.

— Опоздали! — Позняк изверг семиэтажное ругательство. — Опоздали, Александр Борисович!

— Ладно, пойдем посмотрим, раз приехали.

В оранжерее шел полномасштабный ремонт. Полы были большей частью подняты, из-под них торчали хромированные радиаторы отопления. Турецкий почему-то подумал, что они похожи на внутренности космического монстра.

— Чужие, — пробурчал Позняк. — Ему в голову, похоже, пришла та же самая мысль.

Кактусы и пальмы были составлены около единственной в оранжерее каменной стены, на которой, судя по ракурсу съемки, и была закреплена камера. Покрытие со стены сбито до кирпича.

— Основательно потрудились! — Турецкий обернулся к Жадько. Тот стоял, согнувшись пополам: его по-прежнему держали два омоновца. В ответ он прохрипел что-то нечленораздельное. — Отпустите его! — приказал Турецкий.

— Евро уже был, — перешел на человеческий язык Жадько, — теперь евро-плюс.

— Надо обследовать каждый кактус, — предложил Позняк, — Замятин же на один накололся — я точно помню. Найдем следы крови — сделаем тест ДНК.

— Лучше из них сделать текилу, — выдвинул встречное предложение Ильин.

— Побреем кактусы «жилеттом», — подвел итог дискуссии Турецкий, — колючки — на тест ДНК, мякоть — на текилу. Пойдем к бассейну, может, заколку найдем.

Вместе с операми и двумя экспертами Турецкий обшарил пространство в радиусе пятнадцати метров вокруг бассейна, лично заглянул под каждый кустик, но заколки, о которой говорил Косых, не нашел. Радиовышка его торчала примерно в сотне метров. Больше никаких строений из-за забора видно не было.

Со ста метров при двенадцатикратном увеличении — все равно что с восьми метров невооруженным глазом, прикинул Турецкий. Косых вполне мог разглядеть татуировку — скорпиона, и Замятина в мельчайших подробностях. Все сходится.

Бассейн наравне с оранжереей пребывал в состоянии капремонта: меняли облицовочную плитку.

— И здесь евро-плюс? — спросил Турецкий у Жадько, с кривой усмешкой наблюдавшего за их поисками.

— Евро-плюс, начальник, всюду евро-плюс! — подтвердил Жадько. — Может, в конторе теперь поищешь? Там тепло. А то, гляди, насморк подхватишь.

— Еще раз осмотрите бассейн и проверьте мусорники, — приказал Турецкий Ильину и Позняку, — может, найдется эта дурацкая заколка.

— А толк от нее какой?! — возмутился Позняк, поежившись. — Может, мы лучше в бильярдной поработаем?

— Здесь работай! Не найдете заколку — сгною! Тебя, Ильин, это тоже касается! — рявкнул Турецкий, вымещая зло на ни в чем не повинных операх. — Жадько! В контору!

В конторе криминалисты перевернули все вверх дном. Жадько открыл рот, чтобы что-то сказать, но, посмотрев на омоновцев, промолчал.

— Справились уже? — поинтересовался Турецкий у экспертов.

— Почти.

— Потом закончите. — Омоновцев Турецкий отослал следом за экспертами. — Итак, гражданин Жадько, — сказал он, усевшись за стол и отодвинув локтем пачку спортивных газет и журналов, освобождая место для бланка, — назовите свою фамилию, имя, отчество.

— Давайте по-хорошему, начальник, — сказал Жадько, — как вас по имени-отчеству?

— Александр Борисович.

— Давайте так, Александр Борисович, потом свою бумажку напишете. Я лично заеду к вам в МУР и все подпишу.

— Я не из МУРа, а из Генпрокуратуры, — поправил его Турецкий. — Вы куда-то спешите, Жадько?

— Да, спешу. За стройматериалами.