Прокурор по вызову

— А это что за палка у вас в руках?! — «Важняк» ткнул пальцем в снимок с какими-то селедками.

— Гарпун.

— Вот видите, а говорите, не охота! Мы все замечаем, работа у нас такая. — Он снова поскреб в затылке. — Значит, все-таки стихийные силы природы?

— Убили Шестова, — подсказал Скрыпник.

— Да?

— Вам решать, вы же следователь.

Турецкий. 8 апреля. 20.00

— Ну и где твой полезный человек? — прямо с порога спросил Турецкий, вручая Грязнову бутылку «Белого аиста».

— Священнодействует, — шепотом ответил Грязнов.

На кухне невысокий брюнет лет тридцати пяти с вьющимися до плеч волосами и трехдневной щетиной, в тельняшке-безрукавке и фартуке укладывал на решетку свеженанизанные шашлыки. Его пиджак, рубашка и галстук висели на спинке стула. Стол был уже накрыт, причем не в грязновских примитивистских традициях, а как в лучших домах: со скатертью, салфетками и разной посудой для коньяка и воды. Даже двузубые вилочки для лимона присутствовали.

— Арбузов Ростислав Всеволодович, можно Славик, однако, чтобы не путать со мной, лучше Ростик, — представил полезного человека Грязнов. — Турецкий Александр Борисович.

Арбузов, тщательно вытерев руку о фартук, протянул ее Турецкому:

— Много о вас слышал.

— Были времена, — продолжил Грязнов, придирчиво наблюдая, как гость задвигает решетку с шампурами в духовку и регулирует температуру, — когда Ростислав Всеволодович работал в МУРе, был грозой бандитов и отщепенцев, а теперь трудится не покладая рук в охранном агентстве.

— Ну, «трудится» — это громко сказано, — смутился Арбузов. — Возимся помаленьку.

— Что ж в МУР не возвращаешься, если по труду соскучился?

Арбузов неопределенно хмыкнул и, сняв фартук, облачился в деловой костюм, даже галстук повязал:

— Прошу к столу.

— Да, начнем, пожалуй. — Грязнов привычным движением свернул пробку и виртуозно, практически не глядя, разлил первые по пятьдесят. — За встречу.

Выпили, закусили лимончиком, Арбузов запил «спрайтом».

— Что-то я смотрю, Ростик, ты совсем квалификацию потерял в своей секьюрити, коньяк «спрайтом» запиваешь. — Грязнов плеснул еще по пятьдесят.

— «Макаров»? — справился Турецкий, вспомнив, что Ильин называл фамилию Арбузова в списке людей, которые хотя бы раз охраняли Замятина.

— Чего? — не понял Грязнов.

— Ваше агентство, Ростислав, называется «Макаров»?

— «Макаров», — улыбнулся Арбузов, — слышали про такое?

— Слышал. Ваши люди охраняли Замятина. И вы лично в том числе.

— Да-с.

— Шаман! — восхитился Грязнов. — За это надо выпить.

— За шаманство или за Замятина? — уточнил Турецкий.

— Я за шаманство, а ты как хочешь.

Выпили.

— Значит, вы решили в неофициальной обстановке посвятить меня в тайны, которые не пожелали открыть моему, а на самом деле Славкиному человеку?

— Почему вы так думаете? — удивился Арбузов.

— Вячеслав Иванович, разругавшийся со мной в дым и явно не изменивший своей позиции, вдруг идет на примирение, — взялся объяснять и без того очевидные вещи Турецкий, — приглашает в гости, поит коньяком, в присутствии старого знакомого, который совершенно случайно оказывается замешанным в деле, которое я сейчас расследую. Как я по-вашему должен был это расценить?

— Александр Борисович, я вас уверяю, что не я был инициатором этой вечеринки.

— Точно не он, — подтвердил Грязнов. — Ты что-то в последнее время какой-то мнительный стал. Просто встретились вот с Ростиком на улице случайно, выпили пива, потрепались, и мне пришла в голову мысль: а почему бы ему не пообщаться с тобой?

— Случайно?

— Случайно.

— Шашлык готов, граждане сыщики, — оборвав зарождающиеся дебаты, сообщил Арбузов.

Шашлык оказался феноменальным. Из молодой свининки, отлично промаринованный и в меру прожаренный. На какое-то время установилась пауза, нарушаемая только хрустом челюстей.

Обглодав по шампуру, довольно и сыто закурили. Обстановка как-то сама собой разрядилась.

— Хорошо сидим, — заметил Грязнов, разливая коньяк. — Дай бог, не последний раз.

Выпили.

— Так что там с Замятиным у вас было? — спросил Турецкий, про себя решив ни в какие словесные баталии сегодня больше не вступать. Но раз уж пришел, почему бы и не выслушать человека.

— Ничего особенного, — пожал плечами Арбузов. — Не хуже других клиент. Я с ним только два раза работал.

— И в ту ночь тоже?

— Какую «ту»?

— В которую кино снимали.

— Видите ли, Александр Борисович, дело в том…

— В чем? — перебил Турецкий. — В том, что рискуете потерять хлебное место, сказав что-то лишнее? Мы уже выяснили и дату, и время, и место съемки. И не далее как завтра начнем допрашивать и вас, и ваших коллег в официальном порядке.