Прокурор по вызову

Он потер виски и теперь уже уверенно закурил.

— Значит, слушай, Мурад, и запоминай. Инару любил ты, а она тебя. — Мурад хотел было возразить, но Замятин жестом его остановил: — Иначе у нас ничего не получится. Итак, отношения были у вас, а Серега ужасно ревновал. Он напился, начал скандалить, потом полез в драку. Вы примерно равны по силам, поэтому он, видя, что явного перевеса у него нет (а побить тебя он очень хотел), в бешенстве схватился за пистолет. Ты, понимая, что он выстрелит… или даже лучше после неудачного выстрела кинулся на него с ножом и ранил в грудь. Но ранение было поверхностным, и нож выпал. Он ударил тебя пистолетом по голове, ты упал. Но ему было мало, он собирался тебя добить, в смысле в тебя еще раз выстрелить. Но я повис у него на плечах. Он повернулся и начал методично меня избивать. Исхитрившись, я саданул его ногой в лицо, он от этого окончательно обезумел и застрелил бы меня, но тут ты ударил его ножом в спину.

— Ты красиво выглядишь, — хмыкнул Мурад. — Друг, спасая жизнь друга, рисковал своей не задумываясь.

— Зато эта схема все объясняет. И ты, кстати, тоже не полный урод при таком раскладе…

— А на самом деле полный?

— Ну, Мурад, не надо придираться к словам. Пожалуйста. Я нервничаю, ты нервничаешь, мы все на пределе. Если в целом ты согласен, давай обсосем детали.

— Ну давай обсосем.

— Нож мой, но им открывали консервы, поэтому он просто лежал на земле, и ты за него схватился как за первое попавшееся орудие защиты. Была бы под рукой палка или лопата, схватился бы за палку или лопату. Но по случайности под рукой оказался нож. Алкоголя в крови у Сереги много, табельное оружие он потащил на природу непонятно зачем — это работает против него. Теперь нужно придумать и заучить его оскорбления в твой адрес и в адрес Инары, нас будут допрашивать отдельно, и мы должны говорить одно и то же.

— Да ладно, — почему-то смутился Мурад, — ну оскорбления и оскорбления. И так понятно.

— Не понятно, — настаивал Замятин. — Оскорбления должны быть такие, чтобы было ясно сразу: смолчать в ответ на такое нормальный человек не может. Серега был мент, значит, об иронии и тонких намеках нужно забыть.

— Ну матерился он.

— Как именно?

— Как все.

— Слова, выражения, конкретно, — потребовал Замятин.

— Сам придумывай.

— Хорошо. Инара, можешь закрыть уши, если хочешь, конечно. — Он снова чувствовал себя на коне. Лидер, вожак молодежи, умелый организатор культурно-массового мероприятия. — Думаю, он назвал тебя пидором. Или лучше гондоном. Нет, все-таки пидором. И поскольку ты у нас осетин, пусть будет узкоглазый пидор или черножопый. С Инары хватит бляди…

Он как будто издевался. Вкладывал в уста Сергея слова, которые тот никогда бы не решился произнести. Мурад готов был взорваться в любую секунду, и, возможно, случилась бы еще одна драка и еще один труп. Но Замятин, уловив настроение, тут же исправился:

— А меня он как раз обозвал гондоном, причем комсомолистским и долбоебом. Теперь занимаем свои места и пройдем все шаг за шагом несколько раз, чтобы хорошенько запомнить.

Они топтались вокруг тела Сергея, воспроизводя придуманные удары, падения и прыжки, пока наконец не заучили все наизусть.

— А я что в это время делала? — спросила Инара. — Сидела и смотрела, как вы друг друга калечите?

— Ну в принципе так оно и было, — ехидно заметил Замятин. — Но ментам лучше сказать, что Серега тебе первой начал угрожать и даже дал пощечину или ты ему и ты, короче, убежала в лес. Хотела позвать на помощь, а вокруг темно, страшно, ты вернулась, а уже все. Поздно.

— А когда он меня пистолетом по голове ударил, что даже ссадины не осталось? — поинтересовался Мурад.

— Должна была остаться, нужно тебя ударить.

— Ну так ударь.

— Я не могу. — Замятин покосился на пистолет, лежавший около тела Сергея, и отступил на шаг назад. — Я не могу ударить человека…

— А Серега, значит, был не человек? — возмутился Мурад. — Его ты мог ударить?!

Замятин опять мгновенно скис и сник:

— Нет, пусть лучше Инара! Она все равно ни черта не делает. Пусть она.

— Сволочь! — Мурад схватил его за грудки и слегка приподнял. — Я тебе твою схему сейчас в задницу засуну! Вместе лес пилить поедем. Будешь там комсоргом колонии и первым петухом в бараке. Хочешь? — Он отшвырнул Замятина и, развернувшись, пошагал прочь. — Ариведерчи.

— Ну подожди, Мурад. — Замятин достал платок и, обмотав им руку, осторожно поднял пистолет. — Я попробую.

Мурад остановился, подождал, пока Замятин подойдет, наклонил голову:

— В глаз не попади.

Замятин, держа пистолет за ствол, стукнул его по лбу, даже не оцарапав кожу.

— Сильнее, — потребовал Мурад.

Замятин повторил попытку, но с тем же результатом.

Мурад отобрал у него пистолет и, презрительно сплюнув, ударил себя сам. Тонкая струйка крови потекла из-под волос к брови.

— Верни на место, — распорядился он, отдавая оружие. Потом, измазав лицо и одежду землей, разорвал куртку. — Теперь уже точно пошли сдаваться.

Турецкий. 9 апреля. 15.30