Прокурор с Эльтона

Неподдельный ужас промелькнул в сине-зелёных глазах Лиз — видимо, обе линзы выпали при ударе — но почти сразу же она взяла себя в руки.

— Да, конечно, я постараюсь.

— Когда сильно застрясёт, постарайся выровнять корабль по авиагоризонту. Голубая линия должна совпасть с зелёной хотя бы приблизительно. А затем нажми на эту кнопку. Это подача топлива на полную катушку. Ясно?

— Ты хочешь сказать, что нас сейчас не трясёт?!

— Это прогулочная качка по сравнению с тем, что будет, — ответил, не шутя ни капли.

Альтиметр показывал ещё три километра.

Считанные секунды у Алессы-Элизы ушло на то, чтобы отстегнуть ремни безопасности, перебраться на моё сиденье и перехватить управление. Ещё несколько я потратил на то, чтобы закрепить её на кресле первого пилота, после чего рванул в среднюю зону «Тигра», где торчали аварийные рычаги управления двигателями. Ими оснащали любые боевые корабли на случай возгорания турбин. Одно дело, когда двигатель загорается на обычной яхте или пассажирском катере, совсем другое — когда речь идёт о военном истребителе с перезаряжающейся лазерной системой. В такой ситуации, согласно протоколу системы безопасности, в первую очередь требовалось отсоединить цилиндры с микрореактором во избежание сверхвзрыва плазмогона. В каком-то смысле мне даже повезло, что таноржские роботы деактивировали все лазеры: нет лазеров — нет плазмы. Нет плазмы — не будет взрыва. А потому я не собирался отсоединять двигатели. Вместо того чтобы вдавить рычаги и провернуть на сто восемьдесят градусов, что означало бы физическое отцепление составных «Тигра», я их только провернул.

За несколько секунд мир трижды перевернулся, меня приложило затылком об потолок, челюстью об пол, плечом о спинку кресла пилота, но я сделал то, что хотел! Теперь «Тигр» не падал в свободном падении на Хёклу, а тормозил двигателями! Алесса-Элиза, на чью способность хоть как-то выровнять истребитель по авиагоризонту я практически не рассчитывал, превзошла все мои ожидания и действительно смогла вернуть кораблю правильное положение.

— Лиз, топливо! — крикнул я, срывая голос.

— Поняла! — тут же отозвалась она и вдавила нужную кнопку.

«Тигра» ещё раз тряхнуло, но уже не так сильно, и последний километр мы оттормаживались. Посадка оказалась жёсткой, но не смертельной. Со стороны кресел пилота и пассажира надулись подушки безопасности, Лиз буквально утонула в одной такой. Я не успевал добраться обратно на место, а потому как мог примотался ремнями в центральном отсеке истребителя. Видимо, с подачей остатков топлива в микрореакторы часть энергии перешла и в бортовой компьютер, потому что на несколько мгновений вновь заорала сирена, синтезированный голос навигатора заверещал «Слишком быстрое снижение!», заскрежетала покорёженная система вентиляции. А затем «Тигр» сел как самолёт, пропахав носом целое поле кристаллов, и остановился на мелководье странной жидкости лилового оттенка.

Меня всё же слишком сильно приложило об обшивку в момент столкновения, потому что картинка пропала.

Глава 8. Хёклу

Эрик Вейсс

Ноздри и слизистую защипало от едкого дыма — смеси тлеющего пластика, синтетики и характерной противопожарной пасты, которой промазывают стыки турбин с несущей частью космических кораблей. Пожалуй, именно этот резкий неприятный запах и заставил меня прийти в себя.

Я открыл глаза, проморгался, прищурился, всматриваясь в густой серый дым. К счастью, открытого огня я нигде не увидел. Похоже, нам всё-таки удалось замедлить скорость «Тигра» настолько, чтобы сбить огонь, а остатки пламени затушила местная река. Я откашлялся, прочищая горло, сплюнул солоноватую розовую слюну на пол, отвязал ремни и направился, насколько это позволяло искорёженное пространство «Тигра», к Алессе-Элизе. Судя по её позе, она тоже ненадолго потеряла сознание от жёсткого приземления. Подушки безопасности с мягким «пш-ш-ш», как старенький продырявленный мячик, прямо на моих глазах опадали на торпеду. Значит, в отключке я был не так долго. Тихо шипела вентиляция, всасывая вонь.

— Лиз? Лиз, ты как?

Я мягко потеребил за плечо девушку в синяках и царапинах.

— А, что? Мы живы? — пробормотала эльтонийка, с трудом фокусируясь на мне.

— Живы, — я хмыкнул, рассматривая лицо Алессы.

Сейчас она, с растрёпанными волосами, обкусанными на нервах губами и доверчивым взглядом огромных глаз цвета тропического океана, как никогда напомнила мне ту самую Лиз с М-14, которую я любил девяносто лет назад. Худую, тихую, робкую Лиз с острыми ключицами, ногами-спицами и ссадинами по всему телу из-за тяжёлой работы уборщицы. Недавние эмоции — злость, обида, непонимание, ревность и недоверие — всё бесследно растворилось. Осталась лишь бесконечная усталость после пережитой поездки и желание позаботиться, правда, последнее пришлось притопить на корню, напомнив себе, кто передо мной.