Прокурорская крыша

– Вот и лапки у нас появились, – бормотал старший эксперт. – А их с чем будем сравнивать.

– Есть тут один. Я больше чем уверен – его следы… – ответил Гаевой.

Пригласили оперативного уполномоченного Скворцова. Поиграть на «рояле». Люткевич раскатал валиком по стеклянной пластине черную пасту, затем по очереди, прокатывая каждый в отдельности палец по черной поверхности, переносил отпечаток на дактилоскопическую карту.

Прокатывал и бормотал:

– А ты как у нас думал… Все до единого… Чтобы полностью исключить…Сомнений никаких быть не должно…

Скворцов сопел, сверкая глазами.

– Мыло дашь?…

Эксперт обещал. Был у него где-то обмылок хозяйственного.

Закончили с оперативником и отправили назад к машине – невесту охранять. Чтобы не убежала раньше времени. А то возьмет и передумает на ходу.

Лишь после этого Люткевич приступил к изучению канала ствола. Пистолет оказался чистым. Такое ощущение, что из него вообще не стреляли. Абсолютно никаких отложений. Так что по составу пороховых газов определить тип боеприпаса оказалось невозможным. Зато оставалось фотографирование канала ствола под большим увеличением. Эксперт произвел съемку. Изготовил снимки. Затем вынул из папки снимки поверхностей пуль, изготовленные по делу Пирожкова и Шиловой, и стал их изучать. Пули застряли в трупах. На экране монитора было видно, как совмещаются две поверхности, испещренные поперечными полосами.

– Взгляните сами, – предложил капитан. – Абсолютная идентичность. Полное совпадение полос канала ствола и следов на изъятых пулях. Подобное возможно как один к миллиону, учитывая громадное увеличение и точность измерения.

– А поточнее нельзя? – спросил Гаевой, улыбаясь.

– Если быть точным, то я написал бы в заключение, что из этого пистолета произведены выстрелы данными пулями. Другого вывода просто быть не может, потому что нет такого количества тождественных образов. Хотя, могут быть исключения, в которые я не верю… Что будем делать дальше? Насколько я понял, вы собираетесь оружие возвращать?

– Ты правильно понял, – ответил Гаевой. – Однако мы считаем, что его надо вернуть в небоеспособном состоянии. Что ты можешь предложить как криминалист? Есть соображения?

Люткевич шевельнул плечами. Предложить всегда можно, но вначале надо подумать. Патроны. Пистолет. Можно привести оружие в негодность, убрав ударник. Но тогда невозможно будет доказать вину обвиняемого: ни один эксперт не даст заключение, что из этого пистолета кого-то убили. Несмотря на то, что пуля на самом деле вылетала именно из этого ствола. Суду потребуется исправное оружие. Это истина, против которой не пойдет никто.

Он говорил банальные вещи. Начальник РОВД соглашался.

– Выходит, Николай, что мы должны его возвращать в исправном виде… – Гаевой напрягся. – Без какой-либо уверенности, что никто не пострадает…

– Я не сказал о патронах, – напомнил Люткевич. – Патроны можно оставить эти же, предварительно выварив. Но я не советовал бы. Гарантии тоже нет. Я бы удалил из них порох… В обойме отсутствуют два патронов. Те самые, что находились в магазине до выстрела. Значит, других боезапасов у преступника нет, иначе он дополнил бы магазин.

Гаевой хлопнул в ладоши. Точно. Одна голова хорошо, а три еще лучше! Правильно заметил эксперт!

– Так и решим, – проговорил. – Подсунем ему пустышки.

Люткевич вставил патрон в массивное приспособление и без труда, вращая рычагом, извлек пулю. Вынул патрон, высыпал в баночку порох и вставил на место пулу. После этого обжал дульце гильзы на другом приспособлении. На все ушло с минуту. Обработал таким образом все шесть патронов. Взял в руки увеличительное стекло и стал их рассматривать. Осмотром остался доволен – ни царапин, ни погнутостей.

– Прошу… – указал ладонью. – Можете снаряжать. Но вначале наденьте перчатки. Дайте, я сам…

Он был в перчатках. Быстро снарядил магазин. Обтер фланелевой тряпочкой следы с пистолета и обоймы, вставил в рукоять и затем опустил в мешочек.

Все трое оказались довольны. Оставалось надеяться, что патроны в последний момент не заменят, и выстрела не произойдет, что данный пистолет вообще никогда больше не выстрелит, оставшись в положении вещественного доказательства, а затем будет уничтожен за ненадобностью.

Глава 27

…С утра секретарша Катя неподдельно ревела у себя на работе. На далеком острове внезапно умер родной дядюшка. Месяц миновал, как родственник ушел из жизни. Участвовать в похоронах не удалось по причине далекого расстояния. Однако теперь выяснилось, что дядя оставил наследство – громадный каменный дом, баню, погреб и огород, а также гараж на две машины. Он вообще был богатый у Кати. И одинокий. Короче говоря, бобыль. Все до последней капли Катеньке завещал. Надо было ехать, пока жив был, но предки словно ватой уши позабивали. Знать никого не хотели, потому и Катю от себя не отпускали и сами не ездили, когда тот был тяжело болен. Нет теперь у Кати дяди…

Бачкова поила Катерину сердечными каплями и просила не реветь. Слезами горю не поможешь. Тем более что случилось давно – месяц успел пройти.