Прокурорский надзор

Людмила открывает дверь, сухо здоровается, идет на кухню. Из комнаты выходит Стасик. Чувствуется, что отвык он от меня за эти два года… Раньше, помню, стоило мне приехать из командировки и открыть дверь, сынок выскакивал из комнаты пулей и, не говоря не слова, пыхтя и сопя, лез на шею, как обезьянка, цепко перебирая ручонками. Взобравшись на плечи, спрашивал: «А что ты мне привез?».

Сейчас стоит и смотрит на меня. Понимает, что я теперь могу ему привезти!..

И все-таки вечером оттаивает — придвигается ко мне на диване, смотрим телевизор вместе. Спать ложится со мной на диване в большой комнате. Долго не можем уснуть — Стасик рассказывает последние новости. Проговаривается насчет какого-то маминого знакомого — «дяди-волейболиста из Москвы»…

На следующий день идем вместе на море. На улице встречается много знакомых. Кое-кто здоровается, но большинство либо делают вид, что не узнали, либо так увлекаются разговором с попутчиком или окружающим пейзажем, что не замечают меня… Нервы натянуты до предела. Решаю ни с кем не здороваться первым — недобрый взгляд в ответ на мое «здравствуйте» встреченной на лестнице соседки, подействовал, как пощечина. Кажется, второго такого унижения не переживу… Ну да, я ведь «ОТТУДА», из другого мира… Характерная черта советского человека, воспитанная десятилетиями тоталитаризма: пресмыкаться перед сильными и бить ногами упавшего…

Вот еще встречный — мой бывший, уже взрослый ученик настолько поглощен созерцанием какого-то невидимого объекта на другой стороне улицы, что так и проходит мимо нас с повернутой на 90 градусов головой, рискуя споткнуться о неровно лежащие плиты тротуара… Вспоминаю, как пришел ко мне на секцию в сопровождении отца (я тогда возился с мальчишками вечерами совершенно бесплатно, работая на 80 рублей инструктором физкультуры в ПАТО). Слабенький, с испуганными глазенками…

«Юрий Михайлович, сделайте из него мужчину — бьют во дворе, кому не лень, деньги в школе отбирают!..» — это отец. Три года занимался, призером края стал. В армию ушел перворазрядником. И вот — «не узнает»…

Стасик удивлен: «Папа, ты видел, Саша прошел, он тебя не заметил! Позвать?». «Не надо…». Как ему объяснить, маленькому, что такое ПРЕДАТЕЛЬСТВО.

Садимся в автобус, едем в Голубую бухту. Здесь есть надежда не встретить бывших знакомых…

Четыре дня пролетают незаметно. Стараюсь не расставаться с сыном. Утром выезжаю автобусом в Краснодар. Оттуда до Белореченска много попутного транспорта. А в спецкомендатуре необходимо быть к вечерней проверке.

Процедура проверки в спецкомендатуре отличается от «зоновской». Утреннюю (в 6 часов) и последнюю (в 21.30) проводят дежурный офицер и его помощник — сержант. Вечернюю же, в 19.00, - начальники отрядов. Проверка проходит во дворе и только в очень ненастную погоду — по комнатам или в коридоре каждого этажа.

Митин просит подойти к нему после проверки. В кабинете еще двое незнакомых мне молодых ребят. Один из них плотник. Ему дано задание готовить стенд. Второй, как выяснилось, хороший шрифтовик. «Ну вот, Михалыч, — обращается ко мне „отрядник“, — это твоя бригада. Чтобы в пятницу висела газета». Уточняю материал — ведь и текст статей, и рисунки — на моей совести. Обещал — выполняй. Митин напоминает мне о необходимости устройства на работу. Я и сам в этом заинтересован, несмотря на строжайшую экономию, кончаются деньги.

Утром разыскиваю горспорткомитет. Председатель, Аслан Газизович, работает здесь давно, все и всех в городе знает. Здесь же, в двухкомнатном помещении, столы председателя горсовета ДСО «Труд» и секретаря-бухгалтера, а также председателя райсовета ДСО «Урожай».

Рассказываю Бещукову свою историю. Разговор долгий, к счастью, нам никто не мешает. Прошу помочь мне, а чтобы в отношении правдивости рассказанного мною не было сомнений, советую позвонить в Геленджик председателю Горспорткомитета Павлову и в Краевой совет ДСО «Труд». Аслан Газизович предлагает встретиться на следующий день.

Как выяснилось, Бешуков звонил по указанным мною телефонам и получил необходимые сведения обо мне. Кроме того, он переговорил с руководством треста «Краснодархимстрой», в ведении которого находятся спецкомендатуры, и рекомендовал меня в качестве инструктора по спорту. Мне надлежит явиться в жилищно-коммунальную контору треста к ее начальнику.

Симпату Арташесовичу Арутюняну — начальнику ЖЭКа — я вынужден был снова рассказать во всех подробностях свою «Одиссею», после чего на моем заявлении появилась резолюция: «Оформить…».