Пролегомены российской катастрофы. Трилогия. Ч. I–II

Для борьбы с самодержавием среди петрашевцев большое внимание уделялось вопросам организации тайных обществ. Соратник Петрашевского Н. Спешнев специально ездил по странам Западной Европы с целью изучения истории и организации тайных обществ. Небезынтересно ознакомиться со взглядами некоторых членов этих обществ по социалистическому переустройству общества. Вот, например, Д. Ахшарумов, сын генерал-майора (из речи в честь Ш. Фурье 7 апреля 1849 года в Петербурге среди петрашевцев): «…Разрушить столицы, города, и все материалы их употребить для других зданий, и всю эту жизнь мучений, бедствий, нищеты, стыда, срама превратить в жизнь роскошную, стройную, веселья, богатства, счастья, и всю землю нищую покрыть дворцами, плодами и разукрасить в цветах – вот цель наша, великая цель… Мы здесь, в нашей стране начнем преобразование, а кончит его вся земля…» (Утопический социализм… С. 217). Нет смысла комментировать подобную погромную демагогию, рассчитанную на темных мужиков, которые и были отравлены ею семьдесят лет спустя последователями разбойников «социалистического прогресса». Посжигали дворянские усадьбы, разрушили храмы, их обитателей рассеяли или поубивали. Правда, до разрушения столиц дело не дошло, вожди новых гуннов благоразумно оставили их для себя.

Тактика заговора в его примитивной форме, привитая русскому социализму петрашевцами, впоследствии была унаследована их преемниками – революционными демократами, народниками и через них – Лениным, о которых речь впереди. Развернуться на поприще подпольной деятельности петрашевцам помешала царская охранка, решившая, что дальнейшее мирное сосуществование с этим кружком нетерпимо, и нанесшая по социалистам превентивный удар, арестовав их в 1849 году. Среди арестованных оказался и Ф. Достоевский, впоследствии глубинно переосмысливший модное политическое учение, понявший пагубность его для России и пророчески предсказавший, во что оно ей обойдется.

Влияние западных социалистов-заговорщиков

Понимание причин возникновения и развития социалистической утопии на российской почве будет неполным, если ограничиться фактами сугубо национальными. На развитие русского социализма большое влияние оказали такие деятели европейского социализма, как Бабеф и Бланки, особенно первый, как автор идеи коммунистического переворота путем тщательно подготовленного заговора законспирированной группы революционеров. Опыт бабувистского заговора уникален еще и тем, что он должен был осуществляться в момент социальной нестабильности, то есть когда институты феодального общества рухнули, а институты общества буржуазного еще не успели окончательно сформироваться и окрепнуть. Такой переходный момент от одной формации к другой и представляет собой благоприятную почву для реализации преступных амбиций какой-либо заговорщической группы, если она заранее вынашивает свои планы, тщательно готовится, организационно спаяна, имеет разветвленную сеть своих организаций в ключевых точках общества. Она опасна для общества неожиданностью своего выступления, ибо застает его врасплох. Уникальность такой ситуации и была использована в России Лениным, глубоко изучившим опыт французской революции и, в частности, бабувистского движения, обобщенного ближайшим сподвижником Бабефа Буонаротти в его книге «Заговор во имя равенства». На исключительность такого переходного состояния для реализации своих целей радикальной партией указывал и П. Ткачев (Петр Никитич Ткачев. Сочинения в двух томах. М.: Мысль, 1976. Т. 2. С. 22–23), возможно, позаимствовав эту схему у бабувистов.

Философские истоки русского социализма

Исследуя основные аспекты отечественного социализма, необходимо остановиться на философских истоках его. К таковым Герцен отнес философию Гегеля, которая «развивалась в Москве одновременно с идеями социализма» (Герцен А. И. Собрание сочинений в тридцати томах. М., 1954–1965. Т. 7. С. 252). На повальное увлечение идеями гегельянства указывает и пример духовного развития Белинского, восторженно повторяющего Гегеля: «Всякая идея, всякая мысль – основные двигатели мира и жизни» (Белинский В. Г. ПСС. Т. 5. С. 45–46). На этой же мировоззренческой платформе стоит и Чернышевский, для которого тоже «знание – основная сила, которой подчинены и политика, и промышленность, и все остальное в человеческой жизни» (Чернышевский Н. Г. ПСС. Т. 4. С. 6). Вполне естественно, когда ученик вторит учителю, его «перепахавшему»: «Политика (тоже знание. – Б.) не может не иметь первенства над экономикой». Это, забегая вперед, уже Ленин (Ленин В. И. ПСС. Т. 42. С. 277).