Пролейтесь, слезы…

— Это Тавернер. Джейсон Тавернер.

— Я поговорю с ним. — Бакмэн взял трубку из рук Мэйма и произнес:

— Привет, Тавернер. Поздний час.

Металлическим голосом Тавернер ответил:

— Я хочу сдаться полиции. Жду вас в квартире Хизер Гарт. Мы вместе вас ждем.

— Он хочет сдаться, — прошептал Бакмэн Мэйму.

— Пусть приезжает сюда, — прошептал в ответ Мэйм.

— Приезжайте сюда, — сказал Бакмэн в трубку. — А с чего бы это вы решили сдаться властям? — спросил вдруг он. — Мы же вас в конце концов прикончим. Ты что, не понимаешь, сволочь несчастная? Почему ты не пытаешься убежать?

— Куда? — простонал Тавернер.

— В какой-нибудь кампус. В Колумбию. У них достаточно прочное положение. Есть вода и пища.

— Я больше не хочу, чтобы за мной охотились, — сказал Тавернер.

— Жизнь — это когда за тобой охотятся, — назидательно произнес Бакмэн. — Ладно, Тавернер, — вздохнул он — Приезжайте сюда. И бабу эту с собой берите. Возьмем с нее объяснение.

Чертов дурак, подумал он. Сдаться, видите ли, решил!

— Перед тем как приехать, можешь отрезать себе яйца! — рявкнул он в трубку.

— Я хочу во всем признаться, — прозвучал слабый голос Джейсона.

— Как только сюда приедешь, я собственноручно тебя расстреляю, — сказал Бакмэн. — Заявлю, что ты сопротивлялся задержанию. Или еще что-нибудь придумаю. Что угодно. У нас тут большой выбор. — Он повесил трубку. — Едет сюда, чтобы его шлепнули, — сказал генерал Мэйму.

— Вы сами завели на него дело, — пожал плечами Мэйм. — Если хотите, можете оставить его в покое. Пусть выпускает пластинки и ведет свое дурацкое шоу.

— Нет, — покачал головой Бакмэн.

Вестербург принес две розовые капсулы и бумажный стаканчик с водой.

— Ваше лекарство, — сказал судмедэксперт, ставя стакан перед генералом — Смесь Дарвона.

— Благодарю. — Бакмэн проглотил капсулы, выпил воду, скомкал стаканчик и бросил его в уничтожитель. Наступила тишина.

— Идите домой, — сказал Герб. — А еще лучше, в мотель, хороший мотель в центре города. Выспитесь, не вставайте рано, я разберусь с маршалами, когда они позвонят.

— Мне надо встретить Тавернера.

— Не надо. Я сам заведу на него дело. Или дежурный сержант. Как на любого преступника.

— Герб, — остановил помощника Бакмэн, — я действительно хочу его пристрелить.

Подойдя к столу, генерал открыл нижний ящик, вытащил из него шкатулку из кедрового дерева и поставил на стол. Из шкатулки извлек однозарядный пистолет «дерринджер» двадцать второго калибра. Зарядил пистолет патроном с полым наконечником и взвел курок, удерживая пистолет стволом вверх, как требовали правила безопасности. Привычка.

— Разрешите взглянуть? — произнес Герб. Бакмэн протянул ему оружие.

— Сделано Кольтом. Кольт закупил все матрицы и шаблоны. Я забыл когда.

— Отличное оружие. — Герб взвесил пистолет в руке. — Просто отличное. — Он вернул пистолет генералу. — Но пуля двадцать второго калибра слишком мала. Нужно попасть ему точно между бровями. Для этого он должен стоять строго напротив вас. — Мэйм положил руку на плечо генерала. — Возьмите лучше служебный тридцать восьмой или сорок пятый. Договорились?

— Вы знаете, чей это пистолет? — спросил Бакмэн — Элис. Она хранила его здесь, так как боялась, что может застрелить меня во время ссоры или ночью, когда она в депрессии. Но это не дамский пистолет. Дерринджер делал дамские пистолеты, но это не дамский.

— Вы купили его для Элис?

— Нет, — вздохнул Бакмэн. — Она сама нашла его в ломбарде в Уаттсе. Отдала за него двадцать пять долларов. Хорошая цена, учитывая состояние оружия. — Генерал поднял голову и посмотрел Гербу в глаза. — Мы действительно должны его прикончить. Если мы не навесим на него это дело, маршалы меня распнут. А я не хочу терять работу.

— Я обо всем позабочусь, — сказал Герб.

— Ладно, — кивнул Бакмэн. — Я пошел домой. — Он уложил пистолет на красную бархатную подушечку в шкатулке, запер ее, потом снова открыл, вытащил пистолет и разрядил его. Герб Мэйм и Фил Вестербург молча следили за действиями начальника. — В этой модели ствол переламывается вбок, — сказал Бакмэн. — Не привившееся конструктивное решение.

— Отправляйтесь домой на служебной машине, — посоветовал Герб. — После всего, что случилось, вам не следует вести вертушку.

— Я могу вести, — сказал Бакмэн. — Я в любом состоянии могу вести, — повторил он. — Чего я не могу, так это убить стоящего напротив меня человека пулей двадцать второго калибра. Кто-то должен сделать это за меня.

— Спокойной ночи, — спокойно произнес Герб.

— Спокойной ночи. — Бакмэн вышел из кабинета и зашагал к лифту по пустым коридорам полицейской академии. «Дарвон» уже начал действовать, боль уменьшилась, и Бакмэн испытывал благодарность и облегчение. Теперь я смогу подышать ночным воздухом, подумал он. И не страдать.

Дверь лифта скользнула в сторону. На пороге стояли Джейсон Тавернер и красивая женщина. Оба были бледны и испуганы. Высокие, красивые, нервные люди. Сразу видно, шестые. Шестые, которые потерпели поражение.