Пролог

- Итак, Ангерран, вы пришли, - сказал король, когда секретарь бесшумно удалился, прикрыв за собой двери. – Значит, вы уже все посчитали и перепроверили. Обойдемся без долгих вступлений. Сколько?

Кожа на перчатках для верховой езды, которые король так и не снял, скрипнула и натянулась. Вариан сжал кулаки, и это было единственное проявление чувств, какое он себе позволил. 

- Два месяца, - бесстрастно ответил казначей.

Ему казалось, что кованые львы готовы спрыгнуть с королевских плеч, чтобы растерзать каждого, кто встанет у Вариана на пути, но Ангерран продолжал говорить ровным и спокойным тоном, каким врачи разъясняют умирающим пациентам всю тщетности их дальнейшего лечения. 

- Еще два месяца армии Альянса могут прохлаждаться в окопах, - говорил казначей. - Могут полноценно питаться три раза в день, тогда как остальные жители Азерота считают роскошью уже не только фунт мяса, но и ломоть хлеба. Еще два месяца лорды-командующие могут состязаться в ведении тактических войн, передвигая глиняные фигурки и отмечая воображаемые победы на рисованных картах. В то время как моральных дух реальных солдат, просиживающих штаны в окопах, снижается быстрее, чем казна находит средства на новую амуницию. Через два месяца казна Штормграда будет полностью опустошена. 

У короля мелькнула мысль, что мрачные черные одеяния казначея как никогда соответствовали случаю. 

- Два месяца, - повторил Вариан. 

Два слова казначея смогли разрушить жизнь короля, как когда-то двух других было достаточно, чтобы сделать его самым счастливым на свете.

«Это мальчик». 
И намного раньше: «Я согласна».
Теперь же другие два слова обесценили достижения всей его жизни. Отныне никому не будет дела, как правил он до этого времени, какие указы издавал, никто и не вспомнит, что ведь было-то хорошо.
Было. 
Два слова, и на одной чаше весов оказалась честь королевства, а на другой – жизни тысяч его подданных. И для Вариана Ринна эти весы замерли в трагическом равновесии. Для него понятия чести и жизни настолько тесно переплетались, что осознать, где начинается одно и заканчивается другое, он не мог. 

- Благодарю вас, Ангерран, - услышал свой собственный голос Вариан. - Если к вам поступят запросы от главнокомандующих, будьте добры, выдайте необходимые им средства. В последний раз, - король запнулся. – В последний раз, Ангерран, вы тратите медяки из королевской казны на потребности армии. Оставшиеся средства пустите на приобретение пищевых запасов, чтобы Штормград продержался до первых всходов летней пшеницы.

В больших темных глазах главного казначея застыл один-единственный вопрос, с ответом на который король никогда не смог бы смириться.

…Даже теперь? – молчал казначей. – Даже теперь вы не готовы отказаться от начатой войны?…

Будто бы впервые Ангерран смотрел на человека, мерившего кабинет шагами, и видел совсем не то, к чему привык. Даже в мирном городе этот крепкий, исполосованный шрамами мужчина, окруженный сотней стражи, за двойным кольцом каменных стен, каждый день носит неподъемные для любого другого доспехи и не расстается с оружием.