ПРОЛОГ

Тоши отбросил волосы с лица. – То же, что и всегда. Выжить. Заработать. Узнать что-то новое. – Он выпрямился в полный рост. – Возможно, вырасти, как личность. Я в последнее время стал гораздо духовнее.

Жемчужное-Ухо кивнула. – Я вижу, - сухо сказала она.

- Правда? – отозвался Острое-Ухо. – Покажи, где.

Тоши поднял бровь. – Когда я вернусь, чтобы спасти вас всех, - обратился он к Острому-Уху, - ты будешь последним.

Он развернулся и вошел в тень, которая, казалось, проглотила его целиком.

Генерал Такено стоял на самом высоком балконе башни, монолитной каменной плите, способной выдержать вес пятидесяти человек. Последние пару дней он провел в выстраивании лучников в каждом из окон, проверяя формации наездников на боевых мотыльках, и передвигая крупные отряды солдат внутри башни.

Даймё оставался убежден, что его крепость выдержит нападение великого чудовища духов, но Такено не был в этом уверен. Он наблюдал за тем, как О-Кагачи отмахнулся от Йосея, словно белый дракон был не более чем назойливой мухой, и теперь чудовище стояло у стен Эйгандзё, затмевая их своими необъятными раскрытыми челюстями и бесконечными давящими все вокруг кольцами тела.

Великий Древний Змей также, каким-то образом обрел еще одну голову между битвой с Йосеем и прибытием к вратам башни. Такено пристально следил за О-Кагачи все время его приближения, но это изменение случилось столь быстро, что в нем не было никакого перехода – у змея было три головы, Такено моргнул, у змея уже было четыре.

Генерал уже даже не был уверен, что оригинальные три головы, сражавшиеся с Йосеем, остались на месте – четверка голов, ведших сейчас за собой лавину из чешуи и мускулов, были совершенно не похожи на те, что запомнил Такено. Возможно ли, что этот титан рос, питаясь вселяемым им ужасом? Или же он был попросту столь огромен, что его невозможно было разглядеть полностью, но лишь в постоянно меняющихся пополнениях к телу?

Чем бы ни был О-Кагачи, он неуклонно двигался к башне. Старый солдат смотрел вниз, наблюдая за тем, как змей в первый раз коснулся внешних стен, толкая их одним из своих громадных носов, проверяя на прочность.

Такено почувствовал прилив необузданной гордости. Здесь великое чудовище будет задержано, если не остановлено вовсе. Вся крепость была выстроена из прочнейших камней и защищена одними из самых мощнейших заклинаний из когда-либо сотворенных. Она была рассчитана и построена для того, чтобы выдержать любое нападение, независимо от того, сколь обширное.

Внизу, О-Кагачи ударил сильнее, добавив вторую голову для толчков и ударов о белую каменную стену. Его усилия пока не сдвинули ни единого блока, не создали ни единой трещины в крепостной стене. И все же, было слишком опасно не следовать плану, который он разработал вместе с Кондой для защиты крепости. У них были солдаты и лошади и огромные мотыльки, ожидавшие приказа о нападении.

Скованными движениями Такено достал свой лук и вложил в тетиву стрелу с обмотанной вокруг наконечника тряпкой, пропитанной маслом. Генерал взглянул вдоль северо-восточного угла стены, сделал поправку на ветер, и выпустил стрелу. Пламя было тусклым и почти незаметным в тумане, но точность и крепость руки старика не подвели его. Пылающая стрела почти долетела до дальней стены, воткнувшись в пыльную землю, оставив часть масленой тряпки догорать.

- Кавалерия. – Командный голос Такено звучал так же громко и четко, как и при его первом в жизни приказе. Полет стрелы, тем не менее, служил сигналом, и прежде, чем она успела приземлиться, послышался громогласный рев из отдаленных площадей крепости. Звук, подобный раскату грома прокатился вперед, звук, который Такено слышал тысячу раз, ведя кампании во имя Даймё, звук, который успокаивал его и напоминал, что на некоторые вещи всегда можно было положиться. Ретивость лошадей и отвагу солдат в бою. Силу и величие боевого скакуна. Ясность цели, исходящую от знания и уверенности в справедливости своих намерений.

Такено зажег еще одну стрелу, но вместо того, чтобы использовать лук, он протянул руку с горящей стрелой за край балкона, раскрыл ладонь и выронил ее пылающим наконечником вниз.

- Лучники, - выкрикнул он. – Приготовиться.

Всадники на земле собрались бы сами, и лучники в башне подготовились бы, лишь завидев сигнал, но Такено хотел лично отдавать приказы, даже если он был единственным, кто их слышал. В небе послышался мягкий свист десятков гигантских мотыльков, подлетавших к противнику.

За стенами, О-Кагачи уже орудовал тремя головами и начинал проявлять признаки раздражения. Он наносил удары сомкнутыми челюстями по одной и той же части стены, поочередно меняя бьющие головы. Ритм ударов становился все жестче, и каждый последующий удар был сильнее предыдущего.

Головы О-Кагачи обрушивались в нарастающем ритме, а кольца его тела перекатывались, возвышаясь над самими стенами крепости.