Промельк Беллы.Фрагменты книги

После встречи с Набоковым у нас было десять свободных дней до предполагаемого выступления Беллы в Espace Pierre Cardin в Париже, и мы решили отправиться поездом в Италию. Пересечение границы из Швейцарии в Италию было лишь формальностью, и мы оказались в Милане. В сопровождении наших русских знакомых осматривали город, церковь Санта-Мария делле Грацие, где находится многострадальная фреска Леонардо да Винчи «Тайная вечеря», чудом уцелевшая при налете американской авиации.

Наши знакомые придумали некий сюрприз, приуроченный к моему дню рождения. После того как мы отметили мой праздник, на следующее утро нас отвезли на маленький аэродром, и мы группой из пяти человек вылетели в Рим на частном самолете. Это было большое удовольствие — лететь над Италией и разглядывать ее сверху, с высоты. В Риме мы пробыли всего день. Великий город проплыл перед нашими глазами, как видение. Что можно ощутить в Риме за один день? На следующее утро мы снова были на аэродроме, и снова летели через всю Италию. На этот раз при ураганном ветре, который сдувал самолет в сторону моря. Но все-таки мы благополучно долетели до Милана и вскоре вылетели в Париж.

В Париже нас ожидала еще одна замечательная встреча — знакомство с Мишей Барышниковым. Это произошло по инициативе моего двоюродного брата Азария Плисецкого, который был в многолетнем творческом контакте с Мишей, потому что сам был танцовщиком и до сих пор работает как педагог и репетитор в балетных труппах мира. Азарий хорошо знал Мишу, знал его вкусы и интересы. Результат нашей встречи превзошел все его ожидания. Мы стали с Мишей Барышниковым близкими друзьями, и тем радостнее для нас было открытие, что он дружит и с Иосифом Бродским.

Бродский написал замечательное стихотворение, посвященное Барышникову, которое начинается словами «Классический балет есть замок красоты…».

Как славно ввечеру, вдали всея Руси,
Барышникова зреть. Талант его не стерся!
Усилие ноги и судорога торса
с вращением вкруг собственной оси

рождают тот полет, которого душа

как в девках заждалась, готовая озлиться!
А что насчет того, где выйдет приземлиться,
земля везде тверда; рекомендую США.

В это время Барышников был в зените своей фантастической славы, и, тем не менее, он глубоко и подлинно интересовался поэзией, что явилось для нас совершенным откровением. Например, он присылал нам такие записки:

…и Тебя в вифлеемской вечерней толпе
не признает никто: то ли спичкой
озарил себе кто-то пушок на губе,
то ли в спешке искру электричкой
там, где Ирод кровавые руки вздымал,
город высек от страха из жести;
то ли нимб засветился, в диаметре мал,
на века в неприглядном подъезде.

И. Бродский

Иосиф сказал, что в оригинале было в «провонявшем», но потом позвонил и промурлыкал, что, может быть, лучше в «неприглядном». М.Б.

Именно благодаря Барышникову произошло наше знакомство с Милошем Форманом, знаменитым кинорежиссером, создавшим фильм «Пролетая над гнездом кукушки». Он в Париже организовал для нас специальный просмотр этого фильма. Мы были под сильным впечатлением от увиденного.

Все время, находясь во Франции, мы с Беллой продолжали думать о возможности поехать в США. Это было вызвано двумя обстоятельствами. Во-первых, Белла должна была присутствовать в Нью-Йорке на вручении ей диплома о присвоении звания почетного академика Американской академии искусств и литературы. Во-вторых, нам предлагали выгодный контракт на преподавание в UCLA (знаменитый Калифорнийский университет). Белла должна была проводить поэтические чтения и читать лекции о русской поэзии, а я — рассказывать о современном театре в России с показом слайдов.

Мы обратились в советское посольство в Париже, непосредственно к культурному атташе господину Борисову, с просьбой о выдаче нам разрешения на поездку.

Следует вспомнить о том, что у каждого входившего в наше посольство на рю Гринель оставалось крайне мрачное впечатление. Находившееся посредине цветущего Парижа, в аристократическом районе Сен-Жермен, здание советского посольства внушало ужас гражданам нашей страны, потому что никто не мог предугадать, что ждало его за закрытыми дверями этого учреждения. По мере того как российский гражданин приближался к посольству, настроение его портилось. Так было и с Беллой, и со мной.