Прометей № 2

В «мемуарах» Хрущева что ни слово — то оговорка по Фрейду. Здесь и трепет перед всемогущим АППАРАТОМ, плоть от плоти которого — сам Хрущев и без совета с которым, по его разумению, ни одно решение не должно приниматься ни в партии, ни в государстве. Но здесь и разгадка партаппаратом замысла Сталина. Стало очевидно, что реорганизация «ареопага» Политбюро в широкий Президиум есть ни что иное как очередной удар по всевластию партийных функционеров и дальнейшее усиление позиций советского правительства — Совета Министров и его Президиума. Маленкову в данной ситуации только и оставалось, что беспомощно «воздеть руки» к Пленуму и просить — нет, умолять Сталина остаться.

Под фанфары ХХ съезда

5 марта 1953 г., за два часа до официального правительственного сообщения о смерти Сталина, в Кремле начало свою работу «Совместное заседание Пленума ЦК КПСС, Совета Министров СССР, Президиума Верховного Совета СССР». Перечисление властных органов в данном Постановлении явно указывало на несколько изменившиеся приоритеты внутреннего курса ближайшего сталинского окружения по сравнению с октябрьским Пленумом ЦК КПСС 1952 г.

Как вспоминал участник того заседания писатель Константин Симонов, время, предшествовавшее началу заседания, проходило в тягостном гробовом молчании, вызванном неопределенностью и тревогой в связи с неожиданной болезнью Сталина. Сами соратники ждали новой информации с «Ближней дачи» в Кунцево, где, согласно официальной версии, проистекали последние минуты агонии смертельно больного вождя. Однако сам факт того, что (по утверждениям правительственных сообщений, озвучиваемых диктором Левитаном) Сталин был еще жив, не помешал представителям высшего руководства спешно ревизовать решения предыдущего партийного Пленума.

Так, место широкого Президиума — органа коллективного руководства, вновь, но под тем же названием, воссоздавалось прежнее Политбюро. Число молодых сталинских выдвиженцев — секретарей ЦК и кандидатов в секретари резко сокращалось. Все это преподносилось участникам необычного «совместного заседания» как меры по обеспечению «правильного» и «бесперебойного руководства». Уже по итогам совместного заседания все кадровые решения XIX съезда были фактически отменены в обход даже элементарных норм партийной демократии.

Ревизия решений последнего сталинского съезда стала результатом длительной, начавшейся еще 2 марта на «Ближней даче» в Кунцево борьбы недавних соратников вождя за его наследство. Как вспоминает начальник охраны Сталина А. Рыбин, дележка властных портфелей началась практически над телом еще живого вождя. Хотя в последнем — что вождь был еще жив — ряд серьезных обстоятельств заставляют нас усомниться. Но как бы там ни было, по воспоминаниям Рыбина только К. Е. Ворошилов призвал собравшихся отложить дележку властного пирога. Проявить элементарное уважение к человеку, которому многие из присутствовавших в те минуты на «Ближней дачи» при жизни истово клялись в верности и которого обожествляли. Но все оказалось тщетно. Ворошилова грязно «послали», и принялись оформлять новые кадровые назначения.

Поздним вечером 5 марта «совместное постановление» знаменовало завершение кадровых рокировок на властном Олимпе. Георгию Маленкову — человеку, являвшемуся де-факто первым заместителем Председателя совета Министров СССР при жизни Сталина, было предложено возглавить пост Председателя. В обмен, Маленкову пришлось смириться с резким усилением роли высших партийных органов в структуре государственной власти СССР за счет умаления правительственных. Чтобы еще вернее подчеркнуть возвращение «прежнего Политбюро», во вновь сформировавшийся властный «триумвират» после Маленкова и заместителя предсовмина СССР Берия включили Молотова. Последний должен был подчеркивать «неизменность генеральной линии» и «верность прежним традициям», т. к. в сознании народа он прочно ассоциировался со Сталиным и проводившимся им курсом.

Краткий период коллективного руководства в партии сменился возвращением практики «узкого руководства» в форме вновь созданного в обход партийного Устава Политбюро, члены которого в полном составе вошли также и в Правительство. Центр тяжести вновь переместился в узкий партийный «ареопаг», расформированный прежде Сталиным. Уже в сентябре 1953 г. «узкий» секретариат, освободившийся от давления молодых кадров, восстановит партийное единоначалие, учредив пост Первого секретаря ЦК. Им станет Никита Хрущев.