Прометей, или Жизнь Бальзака

Хозяева Верховни завели у себя суконную фабрику, выделывавшую очень хорошие сукна - по десять тысяч "штук" в год. Француза привели в смятение эти "колоссальные богатства".

Все земельные владения Эвелина Ганская собирается отдать своей дочери Анне в обмен на пожизненную ренту. "Я знал о ее намерениях, - пишет Бальзак Лоре Сюрвиль. - И кстати сказать, восхищен тем обстоятельством, что счастье моей жизни свободно от всякой корысти". По правде говоря, только эта передача имения и делала возможным для Ганской вступление в новый брак. Но оставалось еще преодолеть много препятствий: получить дозволение царя, победить сопротивление родственников Ганской. "Только приехав сюда, я понял, сколько всевозможных трудностей стоит на пути к осуществлению моих желаний".

Ходили слухи, что в Верховне две легкомысленные женщины мешали Бальзаку писать. Факты доказывают обратное. Бальзак закончил там в декабре 1847 года второй эпизод "Изнанки современной истории"; но он еще работал и над романом "Депутат от Арси" - большим произведением с огромным количеством действующих лиц (на сцену выводится сто персонажей), работал он также над "Мелкими буржуа", над "Театром, каков он есть" и над "Женщиной-писательницей" - начало этого многообещающего произведения позволяло надеяться, что писатель покажет "эволюцию бальзаковского общества, параллельную эволюции французского общества". Клод Виньон, который в романе "Кузина Бетта" выступает в роли секретаря маршала Виссембургского, военного министра, а в "Комедиантах неведомо для себя" занимает кафедру в Сорбонне и ведет фельетон в "Журналь де Деба", в романе "Женщина-писательница" становится академиком, оставаясь в то же время членом Государственного совета, и получает "по совместительству" пятнадцать тысяч франков жалованья. Жозеф Леба, бывший приказчик торговца сукнами Гильома, а затем хозяин лавки под вывеской "Кошка, играющая в мяч", пять лет занимает пост председателя коммерческого суда, а затем делается пэром Франции. Прославленный Годиссар, банкир и директор железнодорожного акционерного общества, уже и позабыл, что он был когда-то простым коммивояжером. Андош Фино, фигурирующий в записной книжке Бальзака как граф Фино де ла Кайери [под этой фамилией Бальзак поставил: "г-н де Савари" (прим.авт.)], несомненно, больше и не вспоминал о тех временах, когда молодые пираты журналистики дерзко обращались с ним. Ведь способность забывать наблюдается не только у отдельных лиц, но и у целого общества. Тот мир, который Бальзак носит в своей голове, писал Морис Бардеш, "живет своей самостоятельной жизнью, и вместе с тем верен исторической правде".

Ганская не только не мешала ему продолжать работу, но побуждала к ней Бальзака. На обратном пути в Париж он писал ей: "Не упрекайте меня за то, что я мало работал. Скажите себе, что я совершил чудо - написал "Посвященного". Речь идет о втором эпизоде романа, повествующем о филантропии; Бальзак хотел озаглавить его "Братство утешения", а затем дал ему название "Изнанка современной истории". Это произведение задумано было как противоположность "Истории Тринадцати"; в нем сообщество могущественных и очень богатых людей посвящает себя служению добродетели. Первый фрагмент, "Гнев святого", появился в 1842 году в благомыслящем журнале "Мюзе де Фамий". Он написан в том же духе, что и "Сельский врач" и "Сельский священник"; за эту книгу автор мог бы удостоиться Монтионовской премии Создать ее оказалось нелегко. "Сделать интересную драму без единого волка, забравшегося в овчарню, - трудная штука".

Выход найден: ввести в овчарню раскаявшегося волка. Годфруа, молодой разорившийся денди в желтых перчатках, обретает на улице Шануанес, в тени Собора Парижской Богоматери, покровительницу, старую баронессу де ла Шантери, которую окружают четыре незнакомца, бесстрастные, словно бонзы, и пользующиеся глубоким уважением как архиепископа, так и самой высокой знати. Таинственное сообщество располагает огромными капиталами и употребляет их на то, чтобы спасать несчастных. Заговор добродетели должен быть для читателей занимательным, как похождения распутницы Торпиль. Чтобы этого достигнуть, Бальзак вспоминает историю (подлинную) шуанского мятежа.