Прометей, или Жизнь Бальзака

Чем объясняется это долгое, бессилие? Прежде всего тем, что для литературного творчества необходима глубокая сосредоточенность. Раньше, когда Бальзак столько создавал и на улице Кассини, и на улице Батай, и на улице Басе, а еще больше - в Саше, во Фрапеле, в Булоньере, он забывал весь внешний мир. Теперь же душу его томит тревожная, почти болезненная любовь, и, помимо того, особняк на улице Фортюне налагает на него множество докучных обязанностей. Приходится, например, самому нанимать прислугу. Он дает расчет Милле и заменяет его эльзасцем Франсуа Мюнхом, будущим кучером "дорогой графини". Занелла, вошедшая в милость, предлагает ему превосходную горничную, набожную бельгийку, которая умеет шить, стирать и гладить. Трое слуг - значит, 90 франков в месяц на жалованье им, да еще надо прокормить их; следовательно, хозяин должен иметь 12000 франков годового дохода. Во времена Бальзака, при его славе, жить на широкую ногу считалось вполне естественным. Но едва он решил, что подобрал себе надежную прислугу, как вдруг оказалось, что вероломная Занелла предает его. Она пообещала его соседу, художнику Гюдену, показать весь дом в отсутствие Бальзака, как привратница Сибо показывает Ремонанку коллекцию, собранную кузеном Понсом. Лишний раз мы видим, что жизнь повторяет литературные произведения. Бальзак удручен печальным и мерзким опытом! "Я верю теперь только Богу и моей дорогой девочке".

Потом является и отнимает у него время свирепая Алина Монюшко, сестра и враг Евы Ганской, которой она в детстве кулаком разбила нос. Дама эта, загостившаяся в Париже, находит, что Бальзак очень любезен, когда около него нет Евы. Ее Ржевусское величество сама приказала ему: "Ослепите мою сестру". Алина больше чем ослеплена - она поражена, потрясена, ошеломлена. Осматривая "гнездышко" на улице Фортюне, она будто бы произнесла слова, достойные кузины Бетты.

"Она пришла в ярость при мысли, что этот, как она выразилась, дворец (где решительно все, вплоть до самого обыкновенного гвоздя, говорит о том, что это жилище обставлено для обожаемой женщины) будет принадлежать ее сестре, которую она колотила в детстве. "Ну что такое Верховня в сравнении с этим очаровательным особняком? - заявила она. - Я нигде не видела ничего подобного. Верховня, господин де Бальзак, - это образец безвкусицы, ибо мой дорогой зять как раз и грешил отсутствием вкуса".

Знаешь, дорогая, я не мог удержаться и захохотал при этих словах, полных посмертной мести, ибо сразу все понял по злобному тону этого замечания. Разве мог человек, который Еву предпочел Алине, проявить в чем-нибудь хороший вкус?

Добравшись до библиотеки, она сказала: "Но ведь одна эта комната, должно быть, обошлась в сто тысяч франков! Библиотека в Нейи и в Сен-Клу ничто перед ней". "В этом доме любят книги", - ответил я. Она удалилась, ошалев от восхищения и прекрасно поняв, что раз у меня такой дом, то уж по одному этому ясно видно, что я миллионер".

Алина в ужасе отпрянула от кровати Бальзака, увидев на ней две подушки. Всем его близким знакомым было известно, что он спит высоко и поэтому подкладывает под голову две подушки. Но Алина полагала (и надеялась), что он прячет у себя женщину. "А почему две подушки?" - спросила она. "Ну, это в предвидении будущего".

И все же домашними хлопотами, посетительницами, покупками и мечтаниями нельзя в полной мере объяснить полное бездействие Бальзака. Истинная причина в том, что он чувствует себя больным, да он и в самом деле болен. Его друг Фредерик Сулье умирает от гипертрофии сердца, кровообращение у него нарушено и ноги очень распухли. "Это меня поразило, - пишет Бальзак, - мне кажется, что и у меня гипертрофия сердца". Его поверенный, стряпчий Гаво, видя, как он томится, посоветовал - ему уехать из Парижа. "Уезжайте, - сказал Гаво, - иначе вы конченый человек". Конченый человек? Нет еще. Но бодрости духа, несомненно, уже нет, а Бальзак всегда утверждал, что состояние духа влияет на телесное состояние. Все он видит теперь в мрачном свете. Буржуазная монархия, установившаяся во Франции, кажется ему шаткой, в скором времени в Италии вспыхнет восстание, и этот пожар охватит всю Европу. "Вы не представляете себе, - пишет он Еве, - какой путь проделал коммунизм - учение, которое требует все перевернуть, все подвергнуть разделу, даже съестные припасы и товары, распределив их между всеми людьми, почитая их братьями друг другу..." Ева знает, что он думает об этом, но нельзя же вставать поперек дороги своему веку!

Чтобы встряхнуться, Бальзак попробовал совершить паломничество в Лиль-Адан, куда ездил в юности, к Вилле-Ла-Фэ. Возвращение к истокам жизни иной раз бывает благодетельным.