Прометей, или Жизнь Бальзака

Четвертого февраля 1847 года он поехал во Франкфурт и привез оттуда "добрую, пышную, нежную и сладострастную Еву". Сладострастную? Да, несомненно. Нежную? Не всегда. Она истерзала ему сердце, когда он показывал ей особняк на улице Фортюне. Он ждал восторженных возгласов, а она все раскритиковала. Слишком много столов наборной работы, слишком много бронзы, слишком много мрамора, слишком много шкафов, инкрустированных медью и черепахой. Зачем он потратил целое состояние на убранство такого, "мрачного и нелепого" дома? Хороша награда за все его труды и любовную заботу! Да и как она может судить об этом особняке, когда он весь в лесах и еще не закончили свою работу штукатуры?

На то время, пока Ганская гостила у него, он забросил почти всю работу, чтобы водить свою Еву в Пале-Рояль к Вери (где Люсьен де Рюбампре, приехав в Париж, дерзнул пообедать и заплатил за обед столько, что мог бы прожить на эти деньги в Ангулеме целый месяц); водил он ее и в другие модные рестораны, на Выставку изящных искусств, в Варьете, где она превесело хохотала. Дома они держали очень скромный стол. "Целых два месяца, читаем мы в его письме к Ганской, - я видел, как очаровательная женщина ежедневно ест рагу из остатков вчерашнего жаркого, а свежие бифштексы оставляет своему волчку, и ни разу я не сказал ей нежного спасибо! Но я это видел и был этим тронут..."

Прошло два с половиной месяца жизни с глазу на глаз, и Ева уехала из Парижа; он проводил ее до Франкфурта и вернулся один, "как тело без души".

"Прощай, моя дорогая, любимая, сокровище мое! Вверимся надежде, как ты говоришь. Это последняя буря, последние наши невзгоды... Тысячу раз обнимаю, тысячу раз целую тебя, мой миленький Эвелино. Люблю тебя еще больше, чем прежде. Хочу, чтоб ты стала моей женой, а без тебя и жить мне не хочется..."

Произведения, созданные Бальзаком после расставания с его Евой, подернуты дымкой грусти. С 1829 по 1842 год его несла волна воспоминаний, он рассказывал о своей юности и радовался своим удачам. После смерти Венцеслава Ганского мир воображаемый потускнел. Вместо туманных мечтаний о славе и любви, которые его вдохновляли и поддерживали, существовало одно-единственное и четкое желание, неотвязно преследовавшее его, - брак с любимой женщиной. В некоторых написанных тогда романах ("Онорина", "Альбер Саварюс") отражена тоска мужчины, сомневающегося в том, что его любят, или же пессимизм разочарованного человека ("Крестьяне", "Бедные родственники"). Бальзак надеется закончить свое грандиозное творение. "Вот уже шестнадцать лет я работаю над ним, и мне надо еще восемь лет, чтобы его завершить", - пишет он Зюльме Карро. Этот моралист хотел бы придать "Человеческой комедии" (с помощью "Аналитических этюдов") глубокий смысл, не оставить свой монумент непонятым. Хватит ли у него на это сил и времени?

XXXVII. ТЕЛО БЕЗ ДУШИ

Видали вы когда-нибудь, как лев

зевает в зоологическом саду? Это

грустное зрелище.

Бальзак

Надо признать, что в отчаянии Бальзака, лишившегося своей любовницы, есть нечто от барона Юло. Возбуждающие, чувственные воспоминания мешают ему работать. Пребывание любимой в Париже не дало ему того, о чем он мечтал: Ганская устраивала ему такие тяжелые сцены, что он помнил их до конца жизни. Но он уже не может обойтись без нее. "Мой милый волчишка, если б я не любил тебя до обожания, меня уже давно не было бы на свете. Я все делаю только ради тебя и только благодаря тебе! У меня больше нет своего собственного существования..." Он чувствует себя глубоко одиноким нет у него ни друзей, ни семьи. Как-то раз, перебирая свои вещи, он нашел вышитые домашние туфли и записку, написанную карандашом: "Я вышила эти туфли в те часы, когда оставалась одна, а вы где-то бегали". Он вдруг разразился слезами и два часа плакал, запершись в своем кабинете. Рассказал он об этом Ганской не для того, чтобы растрогать "грефин" (как он говорил, передразнивая немца-лакея, всегда так называвшего Ганскую), нет, это душевная реакция изнуренного, больного человека, ставшего крайне чувствительным.

И все же ему приходится бегать по всему Парижу. Во-первых (Бальзак по-прежнему любил такие перечисления), Сова, перед тем как убраться с улицы Басе, украла любовные письма Эвелины к Бальзаку и соглашалась вернуть их только за весьма большой выкуп. Она грозилась написать дочери и зятю госпожи Ганской (вернувшимся в Польшу) и послать им копии похищенных писем. Для матери это было бы ужасным унижением. Стряпчий Гаво советовал пойти на мировую и выкупить компрометирующие письма. Бальзак вступает в переговоры, предлагает пять тысяч франков - сумма для него огромная, так как он кругом в долгах. Прокурор и комиссар полиции тоже уговаривают Бальзака взять обратно его жалобу в суд по обвинению госпожи де Бреньоль в воровстве и в шантаже. Судебный процесс обошелся бы не в пять тысяч, а дороже, да еще дело получило бы отвратительную огласку. Непомерно дорого обходится и правосудие, и нарушение законов.