Прометей. Ледяное безмолвие

«Мальчику» было не меньше, чем самому генералу. Он торопливо подбежал и учтиво передал гостю носитель, запечатанный в красивый кожаный чехол. Генерал вынул гаджет, осмотрел его и засунул обратно:

– Спасибо и на этом. Можешь не провожать.

Глава двадцать шестая

11 апреля Москва Отчаяние

Мара проснулась и сразу же вскочила. Печка давно потухла. В комнате стало так холодно, что чайник, наверняка, застыл. А её любимый сидит на постели, обхватив согнутые колени и уставившись куда-то в стену. Всё замёрзло – значит время уже не ночное. Обычно вечерней закладки угля хватало до той поры, когда вставал Ярослав, растапливал печь, пил чай, будил её и они вместе отправлялись в лабораторию. Сегодня железный распорядок сломался.

– Славка, ты чего? Что случилось? – она нежно положила ладонь на его плечо.

Он только вздохнул, так и не ответив. Взгляд прочно пристыл к выбранной на стене точке – не оторвёшь.

Девушка предприняла несколько попыток лаской оживить возлюбленного. Не помогло. Она не выдержала и вспылила:

– Что это за выходки? Пустил нюни. Ты здесь не один!

Ноль реакции.

– Да что это такое?! – и она отвесила пару громких пощёчин. – Шелихов! Чёртов плакса!

Он вскочил с дивана, встал в середине этой маленькой комнаты и громко засопел. Продышавшись, дёрнул в воздухе кулаками:

– Я не могу больше! Не могу! Ничего не получается. Мы бродим в потёмках, тыкаясь наугад. А истина где-то рядом. В чём? В чём ошибка?

– Успокойся и засядь заново над теорией. Ты же гений!

– «Гений»? Какой я к чёрту гений? Материал получился случайно, Бузмаков пропал. Где он? Уткнулся в тёплое место и наплевал на нас? Бабушка тоже не шевелится. Все на нас поставили крест. Большой, чёрный, кладбищенский крест. Мы сдохнем в этих катакомбах. Сдохнем от голода, а ещё быстрей от холода. Угля осталась дней на пять. Не больше!

Мара успокоилась, чуть презрительно глядя на парня. Он ей казался жалким. Жалким и смешным. Разве такого она полюбила? Девушка сложила руки калачиком:

– Ты всё сказал? Всё, я спрашиваю?

– Всё, – упавшим голосом вымолвил Ярослав, уперев взгляд в пол.

– А теперь я скажу. Я тебя считала великим учёным, чистым, добрым человеком с ясным умом и сильной волей. Я тебя считала мужчиной, воплощением женской мечты. А ты скулишь, как собака, которая боится взрыва новогодних петард. Если ты сейчас не возьмёшь себя в руки и не примешься за решение насущных задач… А их во! – она резко провела по горлу. – Их пруд пруди. У нас нет времени на скулёж.

Он поднял взгляд до уровня её лица и тихо прошептал:

– Я не могу, Мара! Не могу. Я обычный ботаник, а не бог, с факелом в руке. Всё кончено. Никто нам не поможет, а сами мы не способны найти ошибку и исправить её. Даже если найдём, то исправить уже не успеем. Нас убьёт безжалостный холод. Мы опоздали. Всё зря! Зря, зря… Наш героический риск был неоправданным.

Она спокойно кивнула головой:

– Раз ты не способен, я сама займусь и проектом, и опытами.

Мара неторопливо оделась, не удосужив при этом милого взглядом, взяла папку с расчётами и тронула ручку входной двери. Не поворачиваясь, произнесла:

– Чтобы, когда я вернусь, ужин был готов! И приберись здесь. Не комната, а полный бардак!

Она ушла, а Шелихов ещё долго сидел на кровати, напряжённо скобля пальцами виски. Психанула! Ну и ладно. Не долго осталось. Предчувствия меня ещё никогда не обманывали. Я явственно ощущаю, что в ближайшее время умру. Замёрзну. И мой труп будет лежать в этом леднике тысячу лет. Десятки тысяч лет. А труп Мары будет лежать рядом и молчать. Будет лежать и молчать. Лежать и молчать. Труп Мары. Мары?! Нет. Ни за что…

Он воспрял, оделся и выскочил вслед за девушкой.

Глава двадцать седьмая

12 апреля Сочи Поиски Рашева

Американец на видео оказался одним из помощников атташе по культуре. Запись полностью подтверждала реальность проекта «Прометей» и повышенный интерес к нему со стороны спецслужб Америки. Но не более. Никаких реальных подсказок на записи не оказалось. Во всяком расследовании, кроме анализа, оперативного поиска, данных технических средств контроля, докладов информаторов и интуиции следователей, важную роль зачастую играет его величество случай. Вот и в деле о «Прометее» случай не заставил себя ждать. Поздно вечером на пороге кабинета командора появилась Юшкевич:

– Геннадий Васильевич, Рашев пропал.

– «Рашев»? Это кто?

– Это заместитель начальника НИИ синтетических полимеров. Помните, я об этой организации докладывала?

– Откуда поступила информация о пропаже?

– От меня.

– ???

– Я с ним вчера общалась. А сегодня решила уточнить, вернулись ли ребята, которые до последнего работали в Москве.

– А что тебя в них заинтересовало?

– Особо ничего. Но вот запала в голове одна занозная мысль и никак я от неё не могу избавиться.

– Говори.