Прометей: Неандерталец (СИ)

Из легких, как из компрессора, вырывался воздух, амплитуды движения грудной клетки не хватало, чтобы насытить кровь кислородом. Вроде удары были нанесены обычными палками, но тело безжалостно протестовало против такого обращения. Услышав шум бегущих ног, я с усилием поднял голову. Моему войску оставалось до меня около пятидесяти метров. Впереди бежали Сан и Санчо, трое остальных женщин отставали на пару шагов.

Неандерталец поднял меня на ноги. Пошатываясь от усталости и от ударов по голове, я смотрел, как женщины племени Луома хладнокровно убили двух неандерталок, которые валялись без сознания. Видел, как двое из них побежали в пещеру. Я ожидал детских криков, но женщины появились пару минут спустя с двумя мальчиками примерно пятилетнего возраста. То, что детей не убили сразу, давало надежду, что они обретут новую семью, и племя Луома пополнится двумя воинами-неандертальцами. Если и наши сексуальные подвиги дадут результат, а по-другому и быть не могло, возможно, племя получит шанс на жизнь.

— Канг-У, Канг-У! — скандировали Луома, подходя ко мне и стараясь прикоснуться к лицу, залитому чужой кровью.

«Хочу в теплую ванну», — успел я подумать, прежде чем отключился от усталости и многочисленных сотрясений головного мозга.

Глава 23. Старая бухта

Следующие два дня я отлеживался, а вокруг меня носились женщины, обращаясь как с царственной особой. С грехом пополам я узнал от Санчо и Бел, почему они так запоздали с помощью. Путем жестикуляции и усваивания неандертальско-кроманьонских слов, у меня вырисовалась картина произошедшего боя.

Начало боя они банально проглядели, и только когда крики неандертальских женщин достигли его утонченного слуха, Санчо выглянул и рванул мне на помощь. Следом устремились женщины Луома. Бой закончился в тот момент, когда они подоспели. Получалось, что весь бой продлился несколько минут, хотя мне казалось, что я бьюсь около получаса.

Но я помню свою неимоверную усталость и невозможность надышаться. Правда, и это можно было понять, наша схватка была очень интенсивная, трудно выдерживать запредельную скорость больше, чем полминуты. А у меня бой продлился минимум пять минут. Да и возраст, наверное, уже начинал давать знать о себе. «Возобновлю весь комплекс тренировок», — мысленно пообещал себе.

Моя голова лежала на охапке свежего камыша, я рядом сновали Луома, готовя еду. Из одной хижины доносились характерные шлепки и звуки, не оставляющие сомнения в том, что там происходит.

За эти два дня, что я отлеживался, Луома иначе как Канг-У, меня не называли. Мне стоило усилий понять правильный смысл слова, который звучал как "убийца людоедов". Имя мне вполне понравилось, и я охотно на него откликался. Только Санчо по-прежнему звал меня Макш.

Была идея сегодня продолжить путь, но прокушенное плечо ещё сильно болело, ограничивая движение руки. Старик достал из воды какое-то плавающее растение, похожее на кувшинчик, и тщательно разжевал его. Потом смочив кашицу своей мочой, он наложил ее мне на место укуса. Боль стихла практически сразу. Но, когда он стал готовить вторую порцию своей мази, мочу я ему предоставил свою. Свое, как известно, не пахнет или пахнет куда приятнее. После этих процедур, на вторые сутки отек спал, и рука двигалась лучше.

Выход из озера для дальнейшего движения я назначил на завтра. Сан хотела секса, и мне, с учетом состояния своего тела, пришлось учить ее позе наездницы.

На своей голове я насчитал семь шишек и два рассечения, спина также была в синяках. Палки, хоть и не были дубинками, но в руках сильных женщин травмировали вполне хорошо.

Был уже глубокий вечер, когда Санчо закончил обслуживать женщин и прилег рядом со мной, даже не прикрывшись набедренной повязкой. Лицо неандертальца выражало крайнюю степень удовольствия. Прими я решение остаться здесь, парень просто прыгал бы от радости. А что ему надо? Еда есть, островок скрыт от чужих глаз, и полно красивых женщин на выбор. В его прежней жизни ему доставались бы страшилища не первой свежести.

— Макш, Ха (все просто отлично, здесь хорошо), — это, пожалуй, был первый случай на моей памяти, когда Санчо завел разговор, не касающийся еды или опасности.

— Прикройся, кобель, — сказал я.

Неандерталец понял мой жест и слова, быстро натянув кусок шкуры.

Я подождал, пока парень прикроется и продолжил:

— Утром мы уходим, лучше выспись.

Я хотел продублировать это на его языке, но передумал. Санчо уже прекрасно меня понимал в большинстве случаев: он сопоставлял интонацию и длину слов, мимику и место действия, в результате почти со стопроцентной точностью угадывая смысл.

— Ха (ты вождь, как скажешь, так и будет), — сказал он.

Больше разговаривать желания ни у кого не было, и я заснул под открытым небом. Воздух уже хорошо прогрелся, даже ночью не было холодно.

Утром была стандартная вареная рыба, которая ночью попалась в ловушки из прутьев. Не было торжественных речей, слез и длительных обниманий. Коротко кивнув старику, мы пошли за женщинами, которые, прекрасно ориентируясь, вели нас в этом зеленом море камыша.