Прометей с востока

– Удовлетвори её так, чтобы сбежала из собственной каюты, – хохотнул Майк, с которого Корн снял подчинение. – А то, если сильно понравишься, прикажет засунуть тебя в трюм, и будешь её ублажать ещё и в обратном плавании.

– Смотрите сами, – подвёл черту маг. – Никто вас за борт не выбросит, но гадость сделать могут, поэтому я на вашем месте сходил бы. Девица приятная, а работа для вас привычная.

Эльф занял второе нижнее место, и Глебу пришлось лезть на верхнюю койку.

«Действительно, почему они ко мне пристают? – подумал он. – Большой силы у меня нет, красоты нет вообще никакой, а штаны не просвечивают. Ладно, сейчас посплю до обеда, а то чувствую, что ночью не придётся спать».

Корабль мягко покачивался на волнах, и эта качка быстро его усыпила. Разбудил запах жареного мяса. На столе стояли тарелки с едой, но никто пока не обедал.

– Мы вас не будили, потому что всё горячее, – сказал Корн юноше. – Решили уже насчёт ночи?

– Нужно сходить, – ответил он. – Не хочу неприятностей ни себе, ни вам.

Пища немного остыла, и они пообедали. Лежать в каюте было скучно, поэтому Глеб отправился туда, откуда его согнала нахалка. Ветер был не очень сильным, но, видимо, его сила и направление капитана устраивали, потому что не было никакой возни с парусами. Ход был приличный, а качка почти отсутствовала, и засмотревшийся на чаек юноша не заметил, что он уже не один.

– Замараете одежду, – сказал ему капитан. – Канат не смолили, но грязи хватает. Скажите, как вы отнеслись к предложению нашей Венди?

– Вы имеете в виду её обещание выбросить меня за борт? – спросил Глеб. – Я не принял его всерьёз, но ни капли не сомневаюсь, что она найдёт способ отыграться.

– Вы умны, – кивнул он. – Я так и думал. Глупец её не заинтересовал бы. Конечно, вас не выбросят за борт, но достаточно ей подать жалобу в нашем порту, и вам не дадут сойти с корабля. У вас найдутся деньги на обратный проезд?

– Её заинтересовал не мой ум, – сказал юноша, – и заниматься мы будем не умными беседами. Хотелось бы узнать, какое вам до этого дело?

– Она моя дочь, – сказал капитан, садясь на канат рядом с Глебом, – причём единственный ребёнок. Ни матери, ни других близких родственников у неё нет, один я. По причинам, которые вам необязательно знать, она махнула рукой на свою жизнь и вот уже третий год плавает со мной на этом корабле. К вам у меня будет… просьба или предупреждение – понимайте как хотите. Постарайтесь не обижать мою девочку и не обманывайтесь её уверенным видом. У каждого из нас своя раковина, в которую мы прячем то, что хотим укрыть от чужих глаз, а среди матросов нельзя вести себя по-другому.

Он встал с канатной бухты, отряхнул штаны и ушёл.

«Почему в моей жизни постоянно возникают сложности? – подумал тоже вставший с канатов юноша. – Пока жил в деревне, самой большой неприятностью была драка с приятелем, а как уехал, так и пошло. Дома я выть хотел от этой простоты, а сейчас уже думаю, так ли это было плохо?»

Когда он вернулся в каюту, эльф сидел истуканом и отвечал на вопросы Корна.

– Я знаю только то, что в порохе есть сера. Что туда мешают ещё и в каких пропорциях – это секрет. Я и о сере узнал совершенно случайно. Пороховые фабрики стоят в двух небольших городах, в которые пускают не всех эльфов. Я от брата узнал, что в один из них завезли очень много молотой серы, поэтому и решил, что она нужна для пороха. Сам огненный бой – это очень просто. В закрытую с одной стороны трубку засыпают порох, потом ставят прокладку и один большой свинцовый шарик или много маленьких. Порох зажигают через запальное отверстие, и он взрывается, выталкивая пулю из трубки. Если трубка маленькая, то это пистоль, если побольше, то ружьё, ну а самая большая называется пушкой. В ней уже не одна пуля, а много или взрывающийся снаряд. Об этом у нас знают и дети. В пушках порох поджигают фитилём, а в пистолях и ружьях – искрами от удара кремня по стали. Больше я ничего не знаю.

– А кто может знать? – спросил Корн.

– Те, кто этим занимается, – ответил Майк. – Наверное, знает кто-нибудь из военных. Учёные могут знать.

– Об учёных расскажи подробней.

– Ну они возятся с разными веществами, смешивают их и нагревают. Есть такая наука – химия. Я думаю, что в порохе не должно быть ничего сложного. Если его открыли двести лет назад, то теперешние учёные должны знать о нём всё.

– Зря вы расспрашиваете Майка, – недовольно сказал Глеб. – Его могут спросить, были ли такие разговоры. Я думаю, что не всех магов сожгли, кого-то оставили для себя.