Прометей с востока

– А я думаю, что не будет магических проверок, – возразил Корн, – иначе не брал бы с собой вас и постарался справиться сам. Магу достаточно спросить, и вы всё ему расскажете. Поймите, Глеб, не стали бы эльфы завозить к себе много магов. Несколько для лечения их верхушки или раскрытия заговоров могли привезти вместе с семьями, чтобы было чем держать их за горло. Но даже в этом случае мага нельзя контролировать. Как вы узнаете, соврал он вам или нет? Станет такой маг верно служить и с энтузиазмом выявлять врагов эльфов? Я не стал бы, и другие не будут. Среди магов были сильны связи. А теперь представьте, что по моему приказу повсюду жгут их друзей и коллег, а потом я требую верной службы, да ещё шантажирую родственниками. Магия – это очень большая сила, и не стали бы они так рисковать. Я не знаю, почему среди эльфов нет магов, но среди нас их было много! Я служил королю, но свой маг был у каждого графа, у многих баронов, да и в городских магистратах. Нас связывал обязательный к выполнению кодекс. Конечно, находились те, кто его нарушал в угоду своим господам или в своих личных интересах. Их выявляли сами маги и сурово наказывали. А кому этим заниматься у эльфов? Я не хочу сказать, что эльфы совсем беззащитны от магии. Наша беда – это невозможность подчинить многих. Но, может, в этом и благо, потому что иначе маги правили бы миром. Поставьте в охрану трёх человек, и я уже не смогу их пройти только за счёт магии. Можно так организовать защиту их вождей и тайных производств, что одной магией ничего не сделаешь. Я подчистил Майку опасные для нас воспоминания. Только хороший маг сможет заметить следы моей работы, да и то, если не пройдёт много времени, поэтому мы с вами почти ничем не рискуем.

– Вам видней, – согласился Глеб. – Отпускайте Майка, а то мне неприятно видеть его таким. Хоть он и не друг, но я хорошо к нему отношусь.

– Когда пойдёте миловаться? – сразу же задал вопрос пришедший в себя эльф.

– Кто-то недавно упрекал, что у меня все мысли о бабах, – засмеялся юноша. – Это были не вы? Если бы вы знали, Майк, с какой радостью я никуда не ходил бы!

– А почему? – не понял эльф. – Что в этом плохого? Доставите девушке удовольствие и порадуетесь сами.

– Не нужна мне такая радость, – ответил Глеб. – Я или любил женщин, или дарил им тепло. Один раз просто получал удовольствие, и потом за этот случай было стыдно перед моей девушкой, хотя она ничего не узнала.

– Но ведь сейчас у вас нет девушки, – возразил Майк. – Или хотите сказать, что это не нужно вашему телу?

– Наверное, нужно, – пожал плечами юноша, – хотя я пока не испытываю желания. Скорее всего, мои чувства связаны с тем, как меня хотят использовать. Знаете, от меня ещё никогда не требовали любви, добиваясь её угрозой смерти. И то, что это делает красивая девушка, ничего не меняет. Чем это, по-вашему, отличается от насилия?

– Если рассматривать так, то конечно… – неуверенно сказал Майк, – но я всё равно пошёл бы.

– Вам нужно от девушек только удовольствие и безразлично, что приводит их в ваши объятия, деньги или что-то другое, – сказал Глеб. – Я так не могу.

– Оставьте его, Майк, – обратился к эльфу Корн. – Будет он спать с девушками и просто для удовольствия. Ему разбили сердце, и нужно время, чтобы осколки срослись. Кроме того, наш шевалье немного перетрудился с одной графиней. Так что ему пока ничего не нужно, а от него требуют, да ещё с угрозами. Действительно, непривычная ситуация. Ничего, он справится. Как вы думаете, когда ужин?

– Судя по солнцу, уже должны подать, – ответил эльф, выглянув в иллюминатор. – Пойду пройдусь по палубе, а то почти весь день провалялся на койке. Как бы от такой жизни не растолстеть.

Майк отправился гулять, но вскоре вернулся вместе с принёсшим ужин матросом.

– Поем, потом догуляю, – сказал он Глебу. – Сегодня на ужин пирог с рыбой. Теперь мяса не увидим, и до конца плавания будет одна рыба.

Они поели вкусный пирог, и эльф опять ушёл на прогулку.

– Идите и вы, сказал юноше Корн. – Такой лёгкий ужин вам не помешает. Мы на всякий случай не будем запираться.

Глеб не стал возражать и пошёл к той каюте, на которую указывала девушка. Постучав в дверь, он услышал в ответ что-то неразборчивое и потянул дверь на себя.

– Можно войти, Венди? – спросил он сидевшую на кровати девушку.

Каюта у неё была такая же, как и у них, только в ней стояла одна широкая кровать и на стене у стола висело небольшое зеркало.

– Уже у кого-то узнали имя, – сказала она. – Я вам не представлялась.

– Со мной разговаривал ваш отец, – сказал Глеб, садясь рядом с ней на кровать. – Вы не передумали?

– А почему я должна передумать? – настороженно глядя на него, спросила Венди. – Пришли делать дело, значит, делайте!

– А для чего вам это нужно? – спросил он. – Бросили нормальную жизнь и мотаетесь по морю с отцом, перебиваясь вместо любви визитами запуганных пассажиров. Или я у вас такой первый?

– Вы мне не отец, чтобы лезть в душу! – рассердилась она. – Мне не нужна любовь человека, достаточно того удовольствия, которое он может дать! А первый вы или десятый – это неважно!