Прометей с востока

— Получено письмо, что эльфы замыслили вас извести, — сказал дружинник. — Князь опасается, что те, кому это поручено, уже в столице, поэтому никаких поездок быть не должно, разве что в слободу, да и то под охраной.

— Передайте воеводе, что будем беречься, — пообещал расстроенный Глеб.

Он думал съездить к Джону и обсудить с ним кое-какие вопросы, а теперь об этом пока придётся забыть.

— Мы скоро поедем? — спросила заглянувшая в комнату Венди. — Я уже почти оделась.

— Поездка откладывается, — огорчил он жену. — Придётся тебе пока поскучать без Евдокии. Милая, я здесь ни при чём. Нам запрещено князем куда-либо выезжать. Мне сказали, что откуда-то пришло письмо, что нас хотят убить твои сородичи. Вроде бы кого-то уже даже прислали. Так что я и сам не поеду, и тебя не пущу. У княжны есть Клэр, а у тебя — я.

— Значит, уделишь мне внимание! — сказала Венди. — Только сначала реши все дела со своим Макаром, чтобы потом от меня не отрываться.

— А он разве приехал? — воскликнул Глеб. — Что же ты молчала!

Макар был его первым помощником во всех делах, связанных со слободой. Пятнадцать дней назад он с охраной отправился в соседнее Рутенское княжество, в котором, по слухам, было что-то напоминающее серу, как её описал Джон.

— Собрались же уезжать, — вздохнула жена. — Никуда бы твой Макар не делся. Отдохнул бы с дороги да отогрелся, а потом всё доложил. Сиди, я его сейчас позову.

Увидев уже снявшего полушубок, улыбающегося мужика с сумкой в руке, Глеб усадил его за стол и потребовал ответа:

— Вижу же, что приехал не с пустыми руками! Рассказывай, что тянешь!

— Всё, как говорил ваш эльф, — сказал Макар, развязывая сумку и доставая из неё жёлтые камешки. — Жёлтый и при нагреве плавится и воняет. Если зажечь, горит и так бьёт в глаза и печёт грудь, что терпеть никак невозможно! Соседи называют этот камень жёлчью богов и жгут в подвалах и погребах. После этого в них долго не портятся запасы и совсем нет крыс и мышей. Эта жёлчь водиться только в одном месте, но её там много. Крупные камни нужно вымывать из песка, и их не так уж много, но в песке много порошка и крупинок, поэтому иной раз жгут не куски жёлчи, а просто сильно нагревают сам песок. Говорят, что жёлчь из него легко выплавлять, но сейчас этим никто не занимается. Я у них скупил всю жёлчь, какая была. Погреба очищают по осени, а зимой это редко кому нужно. Набралось двенадцать мешков и эта сумка. Весной можно туда приехать самим или заказать работу местным. Они дорого не возьмут.

— Молодцы! — похвалил Глеб. — Жаль, уехал дружинник, отправили бы кусок эльфу. Ладно, завтра кого-нибудь пошлю.

— А что здесь случилось, пока нас не было? — спросил Макар.

— Почти ничего, — ответил Глеб. — Углежогам доставили берёзу, так что к весне у нас будет много угля. Получили бочонки под порох, воск и кое-что ещё из заказанного у кузнецов. Сейчас разбираюсь с пороховой мельницей. Говорил с кузнецами, но у них не хватит бронзы на жернова. Здоровые, сволочи, а эльф говорит, что и так их сильно уменьшил. За бронзой будем посылать к пшекам, у них она дешевле. Заодно попытаются привезти стеклодува, а то их всего два на три княжества, и оба не у нас. С гончарами сговорились, но нужно ждать тепла и всё для них строить.

— Значит, остались только мыши, — сказал Макар. — Зимой мужиков не будем отправлять?

— В горах зимой погибель, а не работа, — ответил Глеб. — Как ни хотелось всё раньше начать, но придётся ждать тепла. Всё равно у нас для работы пока многое не готово. Ладно, отвезите всю серу в слободу и отдыхайте. Скажи всем, что выдам награду.

Макар ушёл, а вместо него в комнату зашёл Корн.

— Не помешал? — спросил он. — Столкнулся с Венди, а она такая расстроенная, как будто вы с ней поругались. Я в ваши отношения не лезу, не моё это дело, но не связана ли её печаль с гонцом воеводы?

— Связана, — ответил Глеб и рассказал о приказе князя.

— Этого следовало ожидать, — пожал плечами маг. — Правда, я не думал, что всё начнётся так быстро. Не дело воеводе и дружине заниматься убийцами, для этого нужны совсем другие люди. Скажи князю, что нужен тайный приказ.

В языке маозов не было слова «вы», здесь все обращались на «ты» даже к богам, поэтому и он ко всем обращался по-простому.

— Скажу, когда отсюда выпустят, — вздохнул Глеб. — Приказ — это дело долгое. Ты в этом лучше разбираешься, сам и скажешь.

— Твой князь меня боится, — усмехнулся Корн. — Виделся всего два раза и больше к себе не допускает, даже со своим магом. Я его понимаю и не обижаюсь. Пшеки не больно жалуют маозов, ты сам это должен был почувствовать. Мой народ хорошо относится только к своим, но это же можно сказать и о других. Вы терпимее многих, но тоже не слишком жалуете соседей.

— Потому и не жалуем, что не жалуют нас, — возразил юноша. — За что мне любить пшеков, которые меня презирают? Отдельных пшеков и я люблю, но не весь народ. С восточными или южными соседями мы живём намного дружней.

— Возможно, ты прав, — согласился маг. — Я видел, что вернулся Макар. Что-нибудь нашли?