Прометей. Возвращение

Амазонки распластались по стене коридора. Дверь распахнулась, и на пороге нарисовался бугай. Он ничего не подозревал, потягиваясь и хлопая в ладоши. В ладоши он хлопал, пытаясь включить свет. Но его аплодисменты прозвучали впустую – здание было обесточено Целовальниковым. От шокера Алисы он только возбудился, от выстрела из шокового пистолета Лизы присел на колени, но тут же рухнул на пол. Это подоспел со своим шокером Калачов. Наручники, кляп – всё как положено. А «девочки» уже стояли возле следующей двери. Ещё двоих они обезвредили без шума и пыли прямо в постели. Небольшая заминка получилась с пятым. Он видимо обладал незаурядным чутьём и затаился с пистолетом за дверью своей комнаты. Алиса получила удар прикладом по голове, а в Лизу он выстрелил. Хорошо, что не попал. Пуля прошла по касательной, слегка ободрав плечо. Два выстрела генерала успокоили стрелка навсегда.

Но тут началась настоящая война. Оказалось, что в доме не пять человек, а все двадцать. Янки, словно тараканы, полезли из всех дверей и щелей. Нет ничего хуже плохо подготовленной операции. Так подумал генерал. Сведения помощника атташе оказались ложными. Количество американских агентов не совпало даже приблизительно. Пришлось ретироваться. Здесь и пригодились боевые навыки генерала. Он реагировал быстрее своих амазонок. Только благодаря его снайперским способностям они выбрались из дома без потерь. И что дальше?

Дальше, слава богу, вовремя подоспел спецназ. Бойцы элитного подразделения ФСБ ловко забросали дымовыми и световыми гранатами внутреннее пространство здания и ворвались внутрь. Минуты три велась активная перестрелка, а затем всё стихло.

Из валившего наружу дыма спецназовцы выводили пригнутых к земле пленников. Пригодилась и скорая. Два фээсбэшника получили ранения.

Наконец на крыльцо вышел командир спецназа. Калачов его хорошо знал:

– Привет, Вадим! Нам уже можно работать?

– Да, Геннадий Васильевич, ваш выход. Вернее, вход, – он указал рукой на дверь.

В коридоре рядок к рядку лежало пятнадцать трупов. Хорошо намолотили. Из-за угла выскочил молодой боец. Увидев Калачова, он махнул ему рукой, зазывая за собой.

В подвале, куда они спустились, было мрачно и холодно. Здесь пара ребят трудилась над освобождением пленников. Их было двое. И один из них был совсем плох. Калачов присел рядом с ним, пощупал пульс, поднял веко и обратился к Юшкевич:

– Это Бузмаков. Бери этих бойцов, – он кивнул в сторону спецназовцев, – и несите его в скорую. Только поторопись, а то она уедет.

Лиза поспешила выполнить приказ, а командор продолжил напутствовать:

– И сопроводите его до самой больницы. На улицах творится чёрте что. Позвонишь с места, доложишь. Этого парня нам нельзя потерять.

Когда Бузмакова унесли, генерал помог встать второму пленнику. Он был молод, упитан и к нему явно не применялись методы устрашения.

– Кто ты? И как здесь оказался?

Парень потёр затёкшие запястья, качнул головой и обаятельно улыбнулся:

– Спасибо вам, что вовремя подоспели. Моя фамилия Шелихов. Не пойму, за что меня эти уроды схватили.

– Ничего, ничего, – генерал по-отечески похлопал пленника по плечу, – всё будет хорошо. Идём.

Навстречу выпорхнула Алиса:

– Обыскали всё. Её нигде нет.

– Ясно, – командор повернулся к спутнику. – Ты, случайно не знаешь где твоя соратница?

– Кузнецова? Понятия не имею.

Они вышли из дома. От неотложки уже и след простыл, а автозак стоял и ждал команды.

– Вадим, – обратился генерал к командиру спецназа, – всех вези к нам. Этого тоже пакуй, – он подтолкнул спутника в спину. – Обыскать не забудь.

Глава шестьдесят восьмая

21 апреля Сочи Американский проект

Управление располагалось на задворках Сочи на тихой курортной улице в здании старого советского санатория. Тем не менее, даже сюда добраться было сложно. Сложно было добраться до любой точки города. Поэтому движение на улицах практически прекратилось. Ехать в такой обстановке – значит подвергать свою жизнь опасности. Это не просто слова. Караван автомобилей, возглавляемый мощным броневиком, на большой скорости прорывался к месту своего назначения. Прорывался сквозь толпы, рукотворные баррикады, пылающие костры из покрышек, мебели, дверей и заборов. Прорывался сквозь всеобщую ненависть и агрессию. Со всех сторон в караван летели булыжники, палки, а иногда и бутылки с зажигательной смесью. Пулемёт, установленный в башне бронеавтомобиля, работал практически без остановки, разгоняя струями резиновых пуль тех, кто пытался мешать движению каравана. Остановка означала смерть.