Прометей. Возвращение

– Лиза, сейчас настали очень смутные времена… – начал он издалека, но тут же передумал заниматься многословием: – Короче, Джужома передал мне свою «Смертельную папку» с компроматом. Он просил воспользоваться ею только в особом случае. Я понятия не имею, что там – не смотрел пока. Даже не заглядывал. Знаешь, родная моя, – он подошёл вплотную к ней и взял её за плечо. – Мне не хочется тебя подставлять. Это чёрная метка. Если узнают, что документы Джужомы у тебя…

Юшкевич его перебила:

– Я всё понимаю, Геннадий Васильевич. Давайте.

Калачов разжал руку и вложил микрофлешку в тёплую ладошку Лизы. Затем не удержался и поцеловал её в щёку:

– Береги себя.

Глава шестьдесят девятая

21 апреля Сочи Ты мой друг, но судьба страны дороже

Итак, проект, который лежал в сейфе Игоря Артёмовича, волшебным образом оказался скопирован, и копия эта попала в руки наших друзей из ЦРУ. Ладно, узнать об этом можно только из первых рук. Вчера я с Джужомой не встречался, некогда было. Но он и не звонил. Я давно подозревал, что в руководстве нашей конторы предатель. Высокопоставленный предатель. Кто? Джужома, Проскурин или Гаков? Проскурин человек Калинина. Судя по последним событиям, Калинин не является протеже американцев. А иначе, зачем бы им его скидывать? Из этого следует, что и Проскурин не их человек. Или же, он хочет подсидеть свояка, который не в курсе его тёплых отношений с ЦРУ. Нет, опять не вяжется. Если бы Проскурин был их человеком, он в настоящих обстоятельствах вполне мог прийти к власти, благодаря влиянию на Калинина. Либо, оставаясь в тени своего родственника-сестролюба, мог продвигать поставленные американцами задачи кулуарно. Не похоже, чтобы это был Проскурин. Слишком откровенно и напористо наши противники хотят сменить существующую российскую власть. Она их совершенно не устраивает. Это означает, что в команде Калинина нет американских протеже. Остаётся Гаков. Нет, Глеба я давно знаю. Он не может быть предателем. Если бы он был таковым, то никогда не вызволил бы меня из опалы. И для чего вызволил? Для того, чтобы я нашёл «Прометей» быстрее янки. Нет, только не Гаков. И что получается? Получается тупик. М-да… Но кто-то из них точно агент. Кто? Что-то мне подсказывает, что я это скоро узнаю. Совсем скоро. А пока надо спросить у Джужомы, кому он передавал красную папку.

Разделавшись с текущими делами, Калачов направился в кабинет высшего начальства. Но Игоря Артёмовича на месте не оказалось. Не было даже секретарши, которая могла подсказать, куда запропастился шеф. Странно всё это. Очень странно. Хорошо, зайдём для начала к Гакову.

Глеб Олегович был у себя в кабинете. Он сосредоточенно перекладывал содержимое стационарного сейфа в металлический переносной кэшбокс. Увидев старого друга, пожал ему руку и указал на кресло, по-дружески при этом похлопав по плечу:

– Наконец-то ты и ко мне заявился. Надо же, как вовремя! А я уже сам за тобой собирался посылать.

– Глеб, я к тебе по очень серьёзному делу.

– Я так и подумал, – улыбнулся Гаков своими рыжими с проседью усами. – Слушаю.

Калачов достал флешку и вывел её данные на голографический экран.

– Это копия проекта «Прометей», – кивнул он головой на найденное изображение страниц документа.

– И что из того? Я в курсе, что ты успешно выполнил свою работу.

– Всё правильно. Я её выполнил и передал документы на хранение Джужоме.

– А копию зачем сделал? Гена, ты что? Это должностное преступление.

– Эту копию я не делал. Мы её хакнули с компьютера американского атташе по культуре.

– Того самого? – намекнул Глеб Олегович на принадлежность атташе к спецслужбам.

– Того самого. Поэтому я к тебе и пришёл. Что делать будем?

– Ничего, – Гаков хмыкнул в усы, откинулся в кресле и с интересом стал наблюдать за реакцией собеседника. Калачов сосредоточенно молчал, пытаясь понять, что может означать это «ничего». Глеб продолжил: – Мы ничего не будем делать. Джужома уже арестован.

– Уже? За что?

– За всё, – попросту сказал Гаков, наклонив голову и разведя руки. – Что мы за ним грехов не найдём? Найдём, Гена, найдём. Вот и ты нам помог в этом. Он, оказывается, на ЦРУ работал, а мы и не знали. Вот только Проскурин, падла, успел скрыться. Ничего и его поймаем. У тебя на Генриха есть что-нибудь?

Калачов уже понял: то, что происходит с ним сейчас в кабинете Гакова – это не просто разговор. Это игра. Вернее, финал игры, которую кто-то вёл и сейчас поверил, что результат уже достигнут. Джужома арестован, Проскурин сбежал, Гаков сидит, раздираемый самодовольством. Это тот самый Глеб, которого я знаю столько лет? Или его подменили?

– Ты сидишь и думаешь, тот ли я парень, что не раз тебя спасал. Тот, Гена, тот. Это я тебя тогда от тюряги отмазал. Ты мне обязан.

– Что ты хочешь, Глеб? За кого ты играешь?

– Я играю, за кого надо играю. И с тобой сейчас разговариваю по одной простой причине – ты мне не чужой. Поэтому я, лично я, даю тебе шанс.

– Какой шанс, Глебушка?