Прометей. Возвращение

– В настоящий момент все разведывательные структуры мира, отодвинув в сторону насущные задачи, заняты только одним делом. Они всеми правдами и неправдами пытаются заполучить так называемый «Прометей». «Прометей» – это эпохальное открытие, значение которого невозможно переоценить. И вся Россия должна гордиться, что её автором является Арсений Сергеевич. Великий учёный, кристально чистая душа, достойный гражданин, патриот. Поэтому приходится только радоваться, что это изобретение пришло в голову нашего человека, – он сделал особое ударение на слове «нашего». – Оно пришло в его гениальную голову в очень ответственный момент. На кону стоит судьба всего мира. Быть или не быть – вот в чём вопрос. Теперь на него можно ответить однозначно уверенно – быть! Потому что «Прометей» – это не проходящее изобретение. Это изобретение на века. Скажу ещё, что столь великого открытия не было не то что давно – его не было никогда. Благодаря ему человечество само сможет выстраивать климат Земли. Да-да, теперь такое возможно. Именно поэтому, узнав об этом величайшем открытии, мы тут же единодушно предложили Соболевскому занять пост президента. Кто, если не он, должен возглавить страну, когда теперь перед ней стоит одна большая и важная сверхзадача. Эта сверхзадача звучит просто: «Необходимо в самые сжатые сроки запустить в действие этот самый «Прометей». Чем скорее мы его запустим, тем больше россиян останется в живых. Арсений Сергеевич буквально вчера вернулся с Камчатки, где он проводил последние испытания системы «Прометей». Результаты этих испытаний вызывают неистребимый оптимизм у нас и чёрную зависть проклятых конкурентов…

Гаков снова хлопнул в ладоши и повернулся к Калачову:

– Ну как тебе наш выбор?

– Никак. Любое начинание нельзя начинать с вранья. Результат будет предсказуемо плохим.

Гаков опять откинулся в кресле и укоризненно покачал головой:

– Ах, Гена, Гена… Ох уж, эти твои принципы. Это они приведут тебя к «предсказуемо плохому результату». Молчи! Последний раз спрашиваю: ты со мной или нет? Чего молчишь?

– Ответ ты знаешь.

Гаков высыпал в ладонь целую пригоршню таблеток и встал:

– Знаю, конечно, знаю, – он дошёл до кулера, стоящего у окна. Приняв лекарство, он на время завис, глядя на улицу: – Снег, наконец перешёл в дождь. А ведь когда-то в середине апреля люди прилетали в Сочи позагорать. Вот и скажи мне, дорогой мой, чего ты добиваешься? Чего? Народ не хочет дохнуть. Он схватится за любую соломинку. А тут вдруг к нему подплыл огромный ковчег, где для каждого найдётся тёплое место. А ты своим упрямством стремишься отправить этот ковчег ко дну. Молчи! Дай сказать. Ну, какая разница для народа, кто его спасёт: Соболевский или Шелихов? Шелихова он вообще не знает и в случае временных неудач с «Прометеем» порвёт и этого твоего доморощенного учёного и всех тех, кто его выдвигал. Молчи, я сказал! Неужели Соболевский заслуживает эту должность меньше, чем Шелихов? Он не просто большой учёный – он опытный руководитель. А Шелихов кто? Шелихов в этом деле дилетант, кухарка, желе, которое неизвестно как себя поведёт при повышении политического градуса. Давай работать вместе. Ты приведёшь к нам Шелихова, и именно он будет руководить научным внедрением своего «Прометея», но под жёстким контролем с моей стороны и со стороны такого опытного учёного, как Соболевский. Его должен кто-то контролировать. Пойми, на карту поставлено всё. Все средства пойдут на воплощение «Прометея», все ресурсы. В том числе и людские. Ну что? Я тебя убедил?

Калачов отрицательно покачал головой. Гаков вздохнул:

– Ну, нет, так нет. Жаль. Я ведь тебе только добра желаю. Вот ты спрятал своего учёного где-то, а ведь по сегодняшней ситуации – это государственное преступление. Можешь не беспокоиться, мы его найдём. И думаю, он не будет таким упрямым, как ты. А тебя я вынужден изолировать. Калачов, ты, конечно, мой друг, но судьба страны дороже.

И он кивнул агентам, стоявшим за спиной командора.

Глава семидесятая

21 апреля Сочи У тебя насекомые

Все ждали возвращения командора. Но он так и не появился. Зато явился Нутрецов в сопровождении большого отряда спецназовцев. Всех сотрудников ОУСО ФСБ вывели в коридоры, упёрли руками в стены и тщательно обыскали. После этого опечатали все кабинеты, а коллектив распустили по домам на неопределённое время. Только Юшкевич не отпустили. Владимир Артурович отвёз её к Гакову.

Новый начальник ФСБ долго её расспрашивал, пугал и стращал. Вопрос, собственно, был всего один: где Шелихов? Куда его спрятал Калачов? Лиза отвечала кратко: не знаю. Через час Глеб Олегович выдохся, присел на краешек стола, за которым сидела Лиза и с усмешкой на губах подвёл итог беседы:

– Ну, нет, так нет, мы и без Шелихова проект запустим. Но если ты соврала – дорого заплатишь. Всё, свободна.