Промежутки бытия

Первый снег для Даши выпал,
Не проедешь на коляске.
Он как будто крепко выпил
И устроил свистопляску.

Кружат быстрые снежинки,
До небес легко взмывают.
Не снежинки, а кружинки,
Как их дети называют.

Даша этого не знала.
Ей и знать-то рановато.
Ей казалось, ветром гнало
Над землёй кусочки ваты.

* * *

Не заметно, как в толпе
                    люди одиноки.
Даже кажется, вполне
                    счастливы они.
Ничего, что большинству
                    оттоптали ноги,
Недовольство показать —
                    боже сохрани.

Потому что для толпы
                    не годятся лица,
Не похожие на всех,
                    с мыслью на челе.
И давно уже пора
                    нам определиться,
С кем пуд соли доедать,
                    чтобы уцелеть.

* * *

Она увидела во мне,
Что сам не помнил.
На этой памяти волне
Был звук неполный.

Он прерывался и дрожал
На верхних нотах.
Я из последних сил бежал
На поворотах.

Терпел до скрежета зубов,
Не понимая,
Что навсегда её любовь —
Моя прямая.

Трое

Маме

Душа твоя пусть успокоится,
Свободно парит в небесах —
Бог любит по-прежнему троицу,
И мы – при Его чудесах.

Вина прощена покаянная.
Всевышнему, значит, видней…
Наверно, тебе воздаяние
За слёзы нерадостных дней.

* * *

Завещаю вам только дочку —

Больше нечего завещать.

Г.Шпаликов

Геннадий Шпаликов пел песенки,
Стихи играючи слагал,
Строкою время занавешивал,
Другим жить так же предлагал.

Он веселился и печалился
На одиноком берегу,
Куда отчаянно причалился.
Зачем – придумать не могу.

И сотворил в наследство дочечку.
Совсем воробышка, птенца.
Поставил напоследок точечку
В знак завершения конца.

Аллегория

Снаряды рвутся близко-близко.
Последний – в шаге. Недолёт…
Столбец имён на обелиске.
Война забыться не даёт.

Друзья, знакомцы и родные,
Как вам под шквалистым огнём?
Составят списки наградные —
Вас не увидят ни в одном.

Война

Разруха, голод, ужас смерти
И безысходная тоска.
Войну страданием измерьте,
Она по душам бьёт с носка.

…Немножко сладкого обмана,
Приуменьшение вины —
И «появляются румяна
На страшном черепе войны».

Но продолжают баснописцы
Белить её и малевать.
А правды истинной крупицы
На свалках будут истлевать.

* * *

Без жалости, без веры, без пощады
И с пустотой, зияющей внутри,
Живём в разливах ругани площадной.
И синим пламенем гори, душа, гори!

С тобой нам постоянная морока.
Как без тебя вольготно, боже мой!
Но ты не стой в раздумье у порога,
Тебе пора, давно пора домой.

* * *

Мир жесток и неспокоен.
Ему просто не до нас
В круговерти страшных боен,
В пляске масок и гримас.

Озабоченный предельно,
Ночью бодрствует и днём.
Он уже устал смертельно.
Позаботимся о нём.

* * *