Промежуточная станция

Изабелла вскарабкалась к ней на постель и попыталась своими ручонками обхватить ее живот. Мария едва не зарыдала. В этой страшной игре дети были безумной попыткой подтвердить реальность того, чего, может быть, вовсе и не существовало. И самое страшное заключалось в том, что им нельзя было сказать правду, что приходилось лгать им и надеяться на то, что когда-нибудь одна ложь зачеркнет другую и она освободится от ответственности за то, что родила своих детей. Может статься, Изабелла и Пьер когда-нибудь смогут понять своего отца. Вот только поможет ли эта запоздалая истина сгладить ущерб от того, что его нет сейчас с ними?

Мария так сильно прижала к себе детей, что у них перехватило дыхание. Они высвободились из объятий и смотрели на нее, широко раскрыв глаза.

— Мне нужно срочно выполнить необходимые формальности, — сказала она и, к удивлению Джона и Терезы, энергично откинула одеяло в сторону.

Кабинет главного врача, куда полковник пригласил Марию для беседы, располагался на четвертом этаже. Здесь было довольно уютно. На окнах висели занавески, которые ветер раздувал, как паруса.

— Я очень благодарен вам, — сказал полковник Геллерт, когда они сели. — Мне известно, что служащие Учреждения не обязаны отвечать на вопросы полиции. В соответствии с этим наш разговор носит частный характер. Однако информация, которую я надеюсь от вас получить, от этого не становится менее ценной.

Он помолчал. Мария смотрела на него безучастно и думала, что ей лучше поменьше говорить и побольше слушать. В комнату бесшумно вошла монахиня и поставила на стол кофе. Полковник дождался, когда она уйдет, потом налил кофе в чашки. Вел он себя очень вежливо, поинтересовался, удобно ли Марии сидеть, не холодно ли ей, попросил ее, чтобы она сразу дала ему знать, если ей станет нехорошо, ведь это всего лишь частная беседа, разве что она сама не пожелает придать ей иной характер.

Мария кивнула и отпила глоток кофе, горячего и крепкого, приятно согревшего изнутри. Снизу до нее доносился голосок Изабеллы и низкий бас Джона. Он спустился с детьми в сад прогуляться.

Когда Мария отставила в сторону чашку, Геллерт сказал:

— Госпожа Савари, если вы не желаете этого, мы не будем говорить с вами о взрыве бомбы. Вероятно, вам нужно время, чтобы прийти в себя после случившегося. Я хочу спросить вас о покойниках, обнаруженных вами в Садовом переулке.

Мария удивленно вскинула глаза.

— Откуда вам это известно?

— Господин Мальбот опознал их в морге, когда… искал там вас. История довольно запутанная. По всей видимости, несколько заинтересованных сторон пытались замять это дело, но для меня крайне важно его раскрыть.

Он коротко повторил все, о чем он узнал от Джона, и спросил Марию, что натолкнуло ее на мысль, что это было убийство.

— А я так говорила? — Она была совершенно подавлена его намерением говорить о тех покойниках. — Я не знаю, — продолжила она с заминкой. — В той ситуации у меня вообще не было сомнений в том, что это убийство.

— Вы видели на телах раны?

— Нет.

— Видели оружие?

— Нет. Но ведь вот так, за здорово живешь, не умирают!

— Пожалуй, — сказал Геллерт с сомнением в голосе. — Вы бы смогли опознать их тела?

Мария растерянным жестом взяла в руки чашку.

— Если это так необходимо.

— Вы у меня единственная свидетельница.

Мария промолчала в ответ.

— Иначе мне не удастся получить разрешение на вскрытие.

Мария по-прежнему молчала.

— Госпожа Савари, эти двое вот уже полтора месяца числятся пропавшими без вести. Речь идет о сыновьях одного высокопоставленного полицейского чиновника. Некоторое время тому назад ему угрожали смертью его детей, если он не остановит расследование одного дела. Он не внял этим угрозам. Полтора месяца назад оба юноши отправились с друзьями в театр, но домой больше не вернулись. Они исчезли, однако отцу не поступило никаких известий ни от угрожавших ему прежде людей, ни от кого-либо другого. Вообще никаких известий. Я был сегодня в морге. Нет сомнений — это они. Господин Мальбот дал очень верное описание.

Мария продолжала упорно молчать.

— Я хочу расследовать обстоятельства их смерти, пусть мне придется забыть всякую осторожность и отставить в сторону другие дела.

Он мог бы с таким же напором сказать: «Я хочу отыскать Роланда Савари, я хочу арестовать его». Мария поправила одеяло, в которое была укутана по пояс, чтобы скрыть за этим движением беспокойство.

— Но ведь они сами пришли в нашу квартиру, их никто не принуждал.

— То-то и оно. — Геллерт спросил разрешения закурить и зажег сигарету. — В этой истории трудно разобраться. Ведь вам угрожали, если вы будете рассказывать об этой истории? Господин Мальбот на что-то подобное намекнул.

Он считает, что она молчит из страха. Это хорошо. Мария согласно кивнула, Геллерт удовлетворенно кивнул в ответ. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, потом Геллерт сказал:

— Я, разумеется, не имею права принуждать вас… — Он оборвал фразу. — Я вообще ничего не могу сделать, вам это известно.