Промис-Фоллс. Книги 1-4 + Отдельные детективы. 8 книг

В периоды мрачного настроения Гарри мог цепляться к любой мелочи, во всем искать виноватых. Случайно не выключенный где-то свет становился поводом для скандала. То же самое происходило, когда он садился в машину после того, как ею пользовались Филлис или Ричард, и обнаруживал, что бак полон всего лишь на четверть. Также Филлис приходилось тщательно следить, чтобы на вымытых ложках не оставалось ни капли воды. Гарри просто выходил из себя, если замечал мокрые ложки в стойке для столовых приборов. Он считал, что Филлис и ее сын часто говорят о нем за его спиной, что было, конечно же, правдой.

Изредка он даже прибегал к насилию.

Так случилось, к примеру, когда Филлис потеряла счет за телефон. Гарри, исправно оплачивавший все счета раз в две недели, не мог понять, почему этой бумажки нет среди прочих. Он перерыл все корзины для мусора и пришел к выводу, что Филлис ненароком выбросила счет вместе с кипой бесполезных рекламных буклетов. Гарри тогда чуть не получил апоплексический удар. В приступе ярости он схватил жену за кисти рук, положил ладони на стол, а потом ударил по ее пальцам керамической кофейной кружкой.

Кости остались целы, но Филлис потом неделю не могла без боли пошевелить рукой. Гарри же почти сразу преисполнился раскаяния. Превратился в самого заботливого мужа в мире. Сам стал готовить три раза в день. Купил для Филлис букет цветов. Взял Ричарда с собой на футбольный матч, показывая, какой он хороший приемный отец.

Но, несмотря ни на что, Филлис и Ричард его не возненавидели. Филлис даже извинилась перед ним и признала, что проявила недопустимую расхлябанность. В конце концов, Гарри был психологически надломлен. Воевал во Вьетнаме, видел то, чего врагу не пожелаешь увидеть, выполнял приказы, которые лучше было бы не выполнять никому. Часто по ночам он просыпался с криком и весь в поту, вновь переживая в кошмарном сне ужасы, через которые прошел в конце шестидесятых годов.

«Гарри с честью служил родине, – не уставала повторять Филлис, – и это оставило в его душе глубокие шрамы».