Промысел божий

– Знаешь, Слава, – Кузнецов взял его за локоть и повлёк к беседке: – когда меня возвращали, было куда экстремальнее. Только было это очень давно. А ты отдыхай пока. Думаю, экстрим тебе ещё предстоит.

– Спасибо, успокоил, – вздохнул Всеслав – досада уступила место опустошению: он снова ничего толком не узнал. Но сердиться на нового знакомца не мог – тот, похоже, и не думал водить его за нос. И говорил просто и честно.

Они дошли до беседки, где накануне его мучил уже напрочь позабытыми вопросами незнакомец с ноутбуком. Как они расстались, Всеслав не помнил совершенно. Он положил на стол шлем Кузнецова, что всё ещё держал, и машинально сунул руки в карманы джинсов. Пальцы правой руки нащупали некий предмет. Всеслав ухватил его и вытянул на свет. На ладони лежал невесть откуда взявшийся желтоватый кубик для игры в кости – на грани, обращённой вверх, чернело одинокое углубление: одно очко. Всеслав повертел кубик в пальцах – похоже, он был вырезан из настоящей кости и отполирован до идеальной гладкости: то ли игроками, то ли мастером, вырезавшим его.

– Это твоё, – услышал он голос Кузнецова.

– Нет, – хотел было положить кость на стол Всеслав, и вдруг отчётливо вспомнил, как по просьбе вчерашнего гостя бросает на доски столешницы сразу несколько подобных кубиков. Он зажал кость в кулак, а другой рукой потёр лоб: – Вот бред… я не помню ничего.

Кузнецов то ли грустно, то ли с сочувствием покачал головой:

– Это пройдёт. Должно пройти.

У него снова зазвонил телефон:

– Извини… Слушаю. Доброго дня, Светлана Дмитриевна. Да, последние пары нынче же, всё по расписанию. А дальше я на сессию ухожу. Да. Всего доброго.

– Где учишься-то? – спросил Всеслав, на что Кузнецов с улыбкой ответил:

– Я преподаю.

Всеслав удивился:

– Преподаёшь? А что именно?

Он неопределенно пожал плечами:

– Да много всего. Да ещё в разных местах. Не забивай голову.

– Она и так забита дальше некуда, – Всеслав повертел в пальцах игральную кость, взглянул на Кузнецова: – А ты знаешь того господина, что вчера приходил?

Кузнецов кивнул:

– Хорошо знаю.

– А зачем я с ним в кости играл?

– Вы не играли. Он тестировал твою силу. И определял глубину памяти.

Всеслав хмыкнул, подбрасывая на ладони кубик:

– А его на глубину памяти не проверяли? Все кости забрал, а одну забыл.

Кузнецов отрицательно покрутил головой:

– Он ничего не забывает. И, пожалуйста, не шути насчет него. А это его подарок тебе.

– Зачем он мне?

– Это символ проверки. Если бы он оставил все пять костей или четыре, тебя бы отправили назад, домой. Три оставленных кости значили бы, что проверка прошла удовлетворительно, но не более того. Две – значит, тест сдан хорошо.

– Выходит, я отличник? – без тени улыбки спросил Всеслав, опускаясь на скамью беседки. Кузнецов усмехнулся, усаживаясь напротив:

– Если бы ты был отличником, он ничего не оставил бы. Каждая кость является оберегом, помощником. Чем их больше, тем острее в них нуждается испытуемый. У тебя выявлено одно слабое место. И этот оберег будет тебе помогать эту слабину ликвидировать.

– А если я его потеряю?

Кузнецов отрицательно покрутил головой:

– Его не потерять. Это как сказочный неразменный пятак – ты им расплачиваешься, а он снова оказывается у тебя в кармане. Привыкай. Но как только ты преодолеешь свою слабину, он сам покинет тебя.

У него снова зазвонил мобильник, но Кузнецов на этот раз сбросил звонок.

– Стало быть, я на экзамене? – решил уточнить Всеслав.

– Да. Но только на вступительном.

– Хорошее дело, – съязвил Всеслав, – вокруг студента суетятся профессора и экзаменаторы, а он даже не в курсе, что является студентом.

– Ты подготовленный абитуриент, потому ты и здесь. И поэтому вокруг тебя до того, как ты оказался тут, творились непонятные и неприятные вещи. Если бы ты не был достаточно подготовлен, ты завалил бы все вступительные экзамены.

– Постой, – пытаясь в который раз ухватить истину за хвост, вскинулся Всеслав: – так куда я вступаю-то? Чему меня учить станут?

– Тебя уже учат. Только ты этого пока не понял. Даже не догадываешься.

– Но когда я получу свой диплом, что в нём будет написано в графе «специальность»? – всё не желал отпускать ускользающий хвост Всеслав.

– До диплома дело может не дойти, – Кузнецов смотрел на него в упор и взгляд его был серьёзным и даже сумрачным. Всеславу стало не по себе. Кузнецов добавил:

– оЙми должна была предупредить тебя о бесполезности задавания прямых вопросов о твоём дальнейшем пути. О том, что всё сразу тебе знать нельзя.

Всеслав припомнил тот разговор:

– Она сказала, что я могу впасть в кому. Но…

Кузнецов, наконец, мягко улыбнулся:

– Хитрая девчонка… – потом улыбка снова исчезла: – Она не солгала. Просто это её обычная манера – дурачиться. А вообще-то кома или сумасшествие – это как повезёт. Пойми, это даже не от твоего осознания зависит. Тут тело может взбунтоваться. Оно-то хорошо понимает, что тебя может ждать. И ждёт, можешь не сомневаться. Потому тело и боится, и может всячески противостоять такой перспективе.