Промышленникъ

Непроизвольно вздрогнув от резкого звука, горничная тихо вздохнула, жалея молодого князя. Это ведь не гимнастика, это истязания какие-то! Единственное, что приходило в голову, – именно так и выглядят господские причуды. Которые к тому же еще и не получаются именно так, как желается. Впрочем, все эти скачки по стенам и валяние на полу достаточно быстро закончились, а на смену им пришло более интересное зрелище. Дюжины полторы пеньковых канатов, свободно висящих на разной высоте и немного напоминающих своеобразные лесные заросли. И мужчина, танцующий среди них свой завораживающий танец – медленный вальс с коротким клинком. Размеренные движения, перетекающие друг в друга плавно и неторопливо; полузакрытые глаза, словно бы князь прислушивается к тихой мелодии; и только иногда – мгновенный высверк лезвия. Со стороны казалось, что это просто безобиднейшее развлечение, не несущее в себе ни малейшей угрозы – просто молодой аристократ освежает некоторые навыки светской жизни, перед посещением очередного приема или бала. Казалось. Если бы не толстые куски крученой пеньки, время от времени отлетающие в сторону от легчайшего с виду касания узкого клинка. Такого мимолетного, такого незаметного… Глядя на обрубки канатов, легко можно было представить, как безобиднейшее на первый вид движение распахивает живую плоть до костей, как незаметный тычок ножом пробивает что-то очень важное внутри такого хрупкого и нежного человеческого тела.

– Х-ха!

Танец закончился, и нож покинул руку своего хозяина. С тем чтобы до половины войти в изрядно разлохмаченную предыдущими встречами мишень на стене. Глядя, как Александр Яковлевич задумчиво переводит взгляд с офицерской шашки на саблю, а потом и обратно, тайная зрительница предвкушающе пошевелилась, устраиваясь поудобнее на узкой и твердой перекладине. Эта часть занятий ей нравилась больше всего, уступая разве что дружеским поединкам хозяина со своим другом Долгиным. К ее большому огорчению, в основном они проходили на кулачках да ножах, а длинными клинками мужчины предпочитали звенеть исключительно на свежем воздухе.

Ш-ших… С-ших-с-ших…

В сильных руках мужчины сабля мгновенно ожила, пробуждаясь от долгого сна. Заиграла на свету, изгибаясь и очеркивая хозяйскую фигуру всполохами полированного булата, ласкаясь и довольно шипя рассекаемым воздухом. Попробовала на вкус остатки пеньковых канатов, немножко поработала с лозой, увязанной в нетолстые пучки, – и опять закружилась-завертелась вокруг князя преданной стальной змеей, готовой укусить своим лезвием-острием любого, кто только попадется ей на зуб.

Глядя на то, как князь «выгуливает» свою саблю, Наталья в который раз позабыла обо всем на свете, не в силах оторвать взгляда от гибкой мужской фигуры. А уж какие картины и сравнения время от времени приходили ей на ум! Скромные, почти что невинные девичьи мечты… От которых у нее как-то само собой залило предательским багрянцем и шею, и щечки, и даже кончики ушей. Словно услышав все, о чем мечтала его горничная, мужчина в зале резко остановился и уставился под потолок – аккурат туда, где виднелась ажурная гипсовая решетка. Постоял так секунду-другую, задумчиво встряхнул головой и, положив изогнутый булат на плечо, пошел к оружейной стойке, а Наташа, сбросив с себя накатившее от испуга оцепенение, торопливо «ссыпалась» вниз по лесенке. Прижалась пылающим от внутреннего жара ушком к филенке, напряженно прислушалась – нет ли кого в коридоре? И с деловитым видом покинула свое убежище, тут же торопливо зашагав прочь от чуланчика и всех, кто мог им заинтересоваться. На хорошеньком личике привычная полуулыбка, в руках небольшая щеточка для смахивания пыли, очень кстати подвернувшаяся на глаза. А в голове – один-единственный вопрос. Неужели хозяин ее заметил?

– Дмитрий Сергеевич, вы не находите, что их разговор несколько… э-э-э… подзатянулся?

Второй из ассистентов Попова в ответ на этот вопрос-утверждение лишь коротко пожал плечами и опять затянулся папиросой. Уже третьей по счету, между прочим. В отличие от своего молодого коллеги, капитан Троицкий никуда не торопился, никогда не нервничал и вообще был крайне флегматичной личностью. Как следствие этого, отставной военный подчас замечал что-то такое, что ускользало от внимания студента-выпускника Рыбкина. Собственно, именно поэтому они так плодотворно работали в паре – просто один из них прекрасно дополнял другого. Вот и теперь Дмитрий Сергеевич интересовался не столько происходящим за закрытыми дверями разговором, сколько спутником князя Агренева. Ведь недаром умные люди говорили: скажи мне, кто тебя окружает, и я скажу, кто ты.

– Терпение – одно из качеств, присущих настоящему ученому, Петр Николаевич.

Рыбкин мученически вздохнул, закатив перед этим глаза. Как можно терять столь драгоценное время? Ведь жизнь столь коротка, а успеть надо так много!

– Хорошо, подождем.