Хозяин кабинета побарабанил пальцами по столешнице, досадливо сморщился и опять с кряхтеньем выбрался из-за стола. Беззвучно распахнул свой зев большой напольный сейф, и на свет божий появились сразу три укладки. Первая была подписана крупными буквами, слагающимися в слово «АГРОХОЛДИНГ» и отличалась солидной толщиной. Надписи же на второй и третьей были гораздо скромнее по размерам, но гораздо интереснее по смыслу. «Трастовый фонд А» и «Трастовый фонд Б» – вот что украшало толстый серо-розовый картон их обложек. Все так же беззвучно захлопнулась дверь стального шкафчика, весом этак тонны в полторы, шлепнулись на стол укладки, а следом за ними приземлился в свое удобное кресло и сам фабрикант. Удобное, да не совсем!
– Давно пора заказать себе нормальное офисное кресло, с колесиками и подлокотниками. Сейчас бы передвигался не вставая, как белый человек!
Мелодично звякнул бокал, принимая в свое нутро тягучую темную жидкость с отчетливым ароматом вишни. Затем он еще раз прозвенел (на сей раз тихо-тихо), возвращаясь на стол полупустым, прошелестела своими страницами первая укладка…
«Та-ак! Перерабатывающие центры, стандартная комплектация и схема строительства. Смотрим и сразу же видим турбину мсье Лаваля. Выкидываем ее на фиг, вписываем обычный локомобиль, производства Людиновского завода. Раз! Кирпичные стены, подвал и крыша из кровельного железа?.. Это оставляем, ибо очень пользительно от поджогов, которые обязательно будут. Электрическое освещение. Режем однозначно – там и керосинок за глаза будет. Два. Ну и три – подсчитываем экономию. Надо же, почти триста тысяч наковырял!»
Александр удивленно покачал головой. А затем аккуратно отделил часть листов и уложил их поверх всех остальных, с тем чтобы еще раз внимательно все прошерстить на предмет дополнительной экономии. Дочитал верноподданнический отчет Лунева-младшего, изредка похмыкивая и выписывая себе в ежедневник интересные места. Перешел к не менее интересному отчету его отца, достойнейшего американского гражданина Лунеффа-старшего, и мельком его проглядел – особых изменений в битве за техасскую нефть пока не было, все можно было выразить тремя фразами. Сидим тихо, скупаем много и попутно прикармливаем друзей в сенате и конгрессе.
«Хоть тут без каких-либо неожиданностей! Кстати, пора уже и аудитора послать, в гости к любезному нашему Арчибальду Ильичу. Не то еще обидится на меня, за столь долгое невнимание».
После новостей из САСШ пришел черед и весточки из мест заметно ближе – то есть из Швейцарии. Аркадий Никитич Лазорев в первых же строчках своего письма извещал, что дела у него обстоят наилучшим образом, что спит он целых пять часов в сутки и что оборудование для его заводов будет поставлено точно в срок, и будет оно при этом наивысшего качества.
«Для чьих заводов?!»
Впрочем, из дальнейших строчек стало понятно, что Аркадий Никитич просто-напросто полностью отождествляет себя и Ковровские заводы точного машиностроения и никоим образом не претендует на статус владельца.
«Ну-ну. Что там дальше? И этот денег просит! Сговорились они с Геннадием, что ли? На… организацию собственного часового производства при Ковровских заводах. Гм, умеет просить Аркадий Никитич, умеет. Ах, и это еще не все?»
«Крайне желательно завести у себя и выделку паровых турбин, для чего требуется, по самым моим скромным подсчетам… Ого!!! Какой он у меня скромный да стеснительный, однако».
Промышленник закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Лунев-младший и Лазорев тянули из него деньги такими темпами и объемами, что с ними мало кто мог сравниться. Собственно, никто и не мог, хотя Тиссен с Круппом и пытались. А им по мере своих скромных сил помогали все остальные, вроде Луцкого, Менделеева и еще доброй дюжины фамилий, и у всех был прекрасный финансовый «аппетит». Не стоило забывать и специальные проекты, вроде того, который вел Пильчиков, – их тоже было немало, и каждый из них по чуть-чуть да откусывал от пирога князя Агренева.
«Еще Нечаев и Нечаев-Мальцев и совместное участие в благотворительных программах. Участие, от которого невозможно отказаться! Нечаев – это отличные специалисты по геологоразведке, столь нужные мне на Дальнем Востоке. А его дядюшка, и мой компаньон, вовсе бесценен: единственный, с кем можно посоветоваться насчет алмазного инструмента и шлифовальных паст. А еще он единственный, чьи специалисты по тонкой шлифовке согласились обучать моих мастеровых. И один из немногих, кто достаточно правдиво отвечает на все мои вопросы о высшем свете империи. Как с таким человеком не дружить? Слава богу, что к концу этого года у нас с ним начнется совместное производство новых электролампочек, да сразу на двух заводах – хоть эту статью расходов удастся перекрыть».
Опять тонко прозвенел хрусталь, принимая в себя очередную порцию ликера, и снова оказалось в руках письмо Лазорева – а его просьба о дополнительном финансировании перекочевала в ежедневник князя.