Промысловые были

– Той-той-той. Давай так. Превратился в соболя, да? А он где тогда? Соболь? Где он есть? А? – снова рявкнул Сохатый. – Соболь был? Был. А теперь ты вместо него. Ты его что – из шкуры выжил? Х-хе… Я че – не понимаю? Значит, он где-то бегать должен? Без шубы. Так? Или, может, его спецом под тебя сделали? Соболя? – и успокоенно подытожил, пристально пялясь в новую риску: – …Вот это меня волнует. Я люблю, чтоб все досконально было. Смотри, какой бок!

– Да леший его разберет! С шубой, без шубы! – кричал уже Федя. – Давай потом. Давай ты освободишь Черную Лапку. А там поговорим.

– Да не вопрос, – сказал Лось, и Федя с облегчением вздохнул, а Лось добавил:

– Только сейчас мне с осиной разобраться надо. Давай после обеда. Завтра.

– Какой после обеда!!! Она погибнет же!

– Той-той-той, – снова затянул Лосяра отсутствующе и совсем приблизившись к осине.

– Кстати, у тебя рога отличные, – уже от безысходности бросил закидушку Федя.

Лось самодовольно хмыкнул. Мол, ясно-понятно. А Федя спросил честнейше:

– А ты пробовал ими жердушки отрывать?

– Жердушки? – вдруг неожиданно быстро сказал Сохатый и впервые взглянул на Федю.

– Жердушки. Там же капкан на жердушке, его же на пол надо спустить.

Лосяра застыл.

– Надо попробовать, ты же не пробовал. Там, кстати, осины вкусней.

Вдруг Сохатый очень медленно зашевелился и, постепенно наращивая скорость шевеления и перестановки своих ходулин, побрел в сторону Лапки.

Когда пришли, Лапка сидела комочком, онемев от отчаяния. Первый Трехпал подлетел к Феде и сказал:

– Мы тут скумекали: ведь еще и жердушку отдирать надо.

«Вот дятел и есть дятел» – подумал Федя:

– Давай работаем! Лося, смотри Лапку не прищеми. А то знаем тебя… Щас, Лап.

А про себя подумал: «Орясина осиновая».

Дятлы снова подлетели:

– Интересно, возьмет с первого раза? – вякнул Первый.

– Бесполезно, – сказал Желна. – А если и возьмет, то гвоздь останется…

– А те че гвоздь? – бросил Второй.

Сохатый замедленно перетек к жердушке, некоторое время подлаживался рогом, искал угол, упор, и потом как-то неожиданно и быстро рванул так, что она мгновенно отлетела, – только гвоздь скрипнул отрывисто и заскорузло-морозно.

– О, нормально! – обрадовался Лось и мотнул головой: – Еще скрипит ково-то!

– Ну все! Вставай сюда! – крикнул Федя, но Лось уже говорил:

– Теперь крышу, обожди.

Над жердушкой была прибита на тонкий гвоздь рогулька. На ней лежала берестина, завившаяся и обхватившая с двух сторон отростки рогульки. Крыша защищала капкан от снега.

– Да какую крышу? – вскричал Федя.

– Не-е-е, – говорил мечтательно Лось, – хороший инструмент – это полдела. – Мастерство, конечно, тоже… Ну. Какая рогулька крепче? – отрывисто сказал Лось, намекая на свои рога, и, оглядев присутствующих, сломал пополам рогульку. Одна половинка, одинарная, осталась на гвозде.

Дятлы прыснули со смеху. Лось стал ее отковыривать. Соболюшка сидела комочком, засыпая и клонясь набок. Лось отколупал остаток рогульки и сказал:

– Не, ребят, не знаю, как вы без рог живете… – и вдруг бодро спросил: – Следующая далеко? – и сделал движение по путику.

– Той-той-той! – закричал Федя! – Какая следующая?! Сюда иди!

Еле уговорили, можно сказать, подвели, установили, будто это была сложнейшая конструкция, буровая какая-то…

– Так, а ты тут откуда? – вдруг заметил он Лапку. – Не знал, что они в сборе идут…

– Дэвэй, дэвэй! – раздраженно частил Федя. – Вставай сюда!

Лось наконец встал, куда надо, но его морда оказалась напротив небольшой рябинки, и он принялся ее заламывать зубами:

– Конечно, не осина, но смотри, как надо…

– Убийство! Можешь сюда наступить?

– А?

Требовалось стать задним правым копытом на пружину. Сохатый вроде и понимал, но то соскальзывал копытом с пружины, то наступал на нее не по центру, и с такой нелепой силой, что капкан выворачивался, падал на бок и бедную соболюшку буквально, как плеть, бросало о снег, и она вскрикивала.

– Ты его подстучи сзади по ноге. У копыта.. – крикнул Федя Второму Дятлу. – Там щикотное место. Осторожно. Смотри, дернет – убьет ее. Так. Давай! Еще. Еще!

– Ты не забудь соли пару мешков, – вдруг вывез Лосяра.

– Будет соль! Все будет! Дятя, смотри, чтоб он Лапку не стоптал! Теперь подними ногу! Да не эту!!! Наказанье! Да! Ставь! Да. Так, сначала нашарь, нащупай! Да не дави! Нащупай! Тюкни его! Во! Все, – крикнул Федя, – дома! Теперь весом! Весом! Есть – на морде шерсть!

Лапку Федя отправил в свое гнездо, туда же унес запас привады. Лапка ничего не говорила, только прижималась головой к его плечу и плакала.

– Живи у меня, кором есть, – сказал Федя.

– Нет, нет! – твердила Соболюшка. – На что я тебе такая! Вот лапку залечу – вернусь! У меня лежка у Нюрингде.