Промзона

— Тут президент в январе обещал к нам приехать, — осторожно сказал Яшенко. — Спрашивал, где тут хорошие горные лыжи. А горные лыжи хорошие в Павлогорске…

— Ну вот видишь, как хорошо, — с усмешкой сказал Степан, — Костя приехал в Павлогорск с ордером на арест, а Извольский приедет в Павлогорск с президентом. Президент у нас будет круче, чем ордер, а?

Ященко закусил губу Потом наконец решился.

— Зря вы так, Степан Дмитриевич, — сказал он, — конечно, я понимаю, вы лишились очень больших денег. Но… взглянем правде в глаза, то, что случилось, Для российского самолетостроения оно лучше. Если у программы международного сотрудничества есть прямая поддержка президента и Кремля…

В кармане Бельского зазвонил телефон.

— Да.

— Степан Дмитриевич, это Шевчук, Дима Шевчук, умните?

— Да. Что?

— Мы раскрыли убийство Горного. Если хотите можете подъехать в прокуратуру.

Степан встал. Посмотрел на вжавшегося в кресло Ященко.

— Я через час вернусь, — сказал Степан, — не уходи. Поговорим насчет твоей завтрашней встречи.

* * *

Старший следователь областной прокуратуры Дмитрий Шевчук, которому было поручено вести дело об убийстве Афанасия Горного и Фаттаха Олжымбаева, чувствовал себя очень неуютно.

Все, что было известно на сегодняшний день, и известно доподлинно — это что исполнителем был местный бандит Леша Крамер по кличке Самосвал. Все остальное было — догадки, а догадки могли быть самые разные.

Более чем вероятно, что Денис Черяга был действительно организатором преступления. Он мог знать о Крамере через Гришу Епишкина. Они могли встречаться, даже почти наверняка озлобленный, обиженный Крамер ходил к врагам группы «Сибирь».

Но это была только одна возможность. А посмотрим с другой стороны:

Степан Бельский провел в Черловске почти неделю и все это время ночевал, естественно, на корпоративной вилле. И накануне покушения, которое должно было уничтожить виллу, — вдруг спешно улетел. Были у Степана претензии к Цою? Были.

Цой готов был пожертвовать Черловским авиазаводом, чтобы захватить Павлогорский ГОК. Степан был готов сделать что угодно, чтобы сохранить авиазавод.

Что ни говори, а это была неприятная возможность. Учитывая конфиденциальные отношения Шевчука с Бельским.

Наконец, была и третья возможность. Как там ни верти, а убили-то не Константина Цоя, а Фаттаха Олжымбаева, который, как выяснилось, Цоя предавал и обкрадывал. И в результате этого убийства Цой с триумфом и без сопротивления зашел на ГОК, который так просто ему в руки бы не дался. Все сложилось очень в пользу Константина Цоя, а тут знаете как: если что-то случайно сложилось в пользу Альбиноса, иногда стоит присмотреться — и обнаружишь, что случайность эта рукотворная.

Да, Крамер явно был уверен, что стреляет по особняку боевым кумулятивным снарядом. Иначе бы он не отнесся с таким наплевательским равнодушием к запечатлевшим его телекамерам. Но был ли снаряд на самом деле боевым? Или его заменили на боевой за те пять часов, которые он якобы валялся в сарайчике?

Счеты у Крамера были не столько с Цоем, сколько с Олжымбаевым. Охрана Цоя могла подбить его на покушение, заверив, что в особнячке находится один Олжымбаев. В таком случае Крамера уже где-то перехватили и утопили в ближайшем лесочке.

Была и еще масса вариантов, столько же, сколько врагов было у Цоя.

Из всего этого многообразия версий вытекал вполне практический вопрос: а стоит ли так внимательно копаться, разыскивать Лешу Крамера и проверять пути его отхода?

Не проще ли колоть Гришу Епишкина, авось в чем-то да сознается?

Но Епишкин, как назло, ни в чем не сознавался, чувствовал себя в камере как щука в воде и на допросах рассказывал только об одном — о том, что Фат-тах практически договорился с AM К о мятеже против Цоя. Истекало три дня с момента задержания Епишкина, а предъявить ему обвинение не представлялось возможным.

Следователь Шевчук стал искать любого способа посадить Епишкина хоть за что-то: хоть за пакетик героина, обнаруженный дома при повторном обыске.

На третий день следователю Шевчуку повезло.

Вечером 17 ноября в Павлогорске нетрезвый посетитель бара «Калинка» подрался с официантом, выстрелив при этом в воздух. Милиция задержала дебошира, и он оказался одним из сотрудников службы безопасности ГОКа, уволенным из СБ три дня назад при смене власти.

Палил уволенный спьяну и от обиды, а ствол у него был незарегестрированный.

Следователь Шевчук решил, что не будет беды, если уволенный сотрудник покажет, что ствол ему дал Гриша Епишкин. Кроме этого, Шевчук распорядился отстрелять ствол на предмет участия его в каких-либо разборках.

На следующий день следователь Шевчук не поверил своим глазам: акт экспертизы утверждал, что это тот же ствол, из которого застрелили Лешу Панасоника. После стрельбы кто-то попытался изменить расположение бороздок, с силой проведя напильником по внутренней поверхности ствола, но характерные следы оставались на пуле все равно.