Промзона

— Это дело появилось потому, что ты обкрадывал Бельского, — заявил Денис. — Ты ему об этом деле не говорил, а?

— Я ему сказал, — вскрикнул Ященко, — я ему сказал! Вот здесь, вот на этом самом месте сказал!

— Когда?

— П… позавчера. Перед тем, как его… как он… Ему было все равно! Мы не об этом говорили!

— А о чем?

— О вас.

— Да? И что же сказал Степан?

Ященко потупился. Реклама в телевизоре сменилась местными новостями.

Крашеная блондинка-ведущая сообщила, что губернатор Черловска товарищ Орлов посетил Малаковскую азотно-туковую фабрику и поздравил ее коллектив с ударным трудом.

— Смелее. Что обо мне говорил Степан? — голос Дениса был вкрадчив и страшен.

— Он сказал, что вы — убийца и карьерист. Он сказал, что бывший следак не может убивать людей. Потому что у него нет друзей и люди, которым он поручит мокруху, начнут колоться сразу же после ареста.

— А потом?

— Ничего. Потом он взял и уехал… Денис взял Ященко за шиворот.

— Подумай внимательно. Он сказал, что я убийца и карьерист, а потом он полетел на встречу со мной на «Сапсане»? Тебе это не показалось странным?

— Вы… вы не знаете Степана! Никто не мог понять, как он думает!

— Что было между этими словами и его полетом?

— Ничего! Совсем ничего! Миша фотографии показывал!

— Какие фотографии?

— Ревко. Он и Ревко. В Сирии. Но, господи, это всем же известно, что Ревко торговал оружием…

Денис обернулся. В двери кабинета стоял Миша Рубцов и глядел на Ященко так, как будто тот превратился в лягушку.

Телевизор сказал:

— На окраине Черловска найден труп Михаила Мальцева. Михаил Мальцев работал аэродромным техником на Черловском авиационном заводе и находился в составе бригады техников, подготавливавших к вылету разбившийся недавно в Кубинке опытный МиГ-1-48.

— Где фотографии? — спросил Денис. Рубцов и Ященко глядели в телевизор.

По телевизору показывали свалку Из-под мусора торчало то, что три дня назад было техником Мальцевым.

— Ребята, приступайте к обыску, — распорядился Денис.

Рубцов молча опустился на колени и открыл один из нижних ящиков серванта. Оттуда он достал порыжевшую от времени папочку, развязал тесемки. На ковер высыпались черно-белые ломкие фотографии восьмидесятых годов. Денис невольно обратил внимание, что и ковер был, вероятно, трофейный, какой-то арабский, с пестрой вязью, непохожий на советский ширпотреб.

На фотографиях были самолеты. Самолеты, еще раз самолеты и люди.

Наверное, их было запрещено фотографировать, и людей, и самолеты — но летчики снимались все равно. Впрочем, большая часть фотографий относилась к концу 80-х, когда эти МиГи уже стали появляться на выставках. Самолеты совсем не изменились с той поры, только постарели. Люди постарели тоже, они менялись от фотографии к фотографии, и Денис подумал: «Вымрет это поколение людей и это поколение самолетов. И другого не будет». Потому что неделю назад, зайдя на ЧАЗ, он своими руками, скорее всего, поставил крест на идее создания российского истребителя пятого поколения.

Денис, опустившись на корточки, просматривал фотографии одну за другой.

Охранники стояли в дверях гостиной, как два атланта в камуфляже.

Денис огянулся на Рубцова. Шеф-пилот фирмы стоял у стены и смотрел то на Дениса, то на охранников, прикидывая силы. Если бы вместо глаз у Рубцова был бикфордов шнур, Денис давно бы взорвался.

— Не знаю, зачем вам это нужно, — сказал Рубцов. — Если б было надо, я бы вас убил. Но за меня это сделают другие.

Денис смотрел на фотографию в своих руках.

Телевизор за его спиной сказал:

— Правоохранительные органы заявляют о раскрытии одного из самых громких убийств последнего месяца — убийстве вице-президента группы «Сибирь» Фаттаха Олжымбаева. Труп предполагаемого убийцы Алексея Крамера извлечен сегодня днем из болот к северу от Акантуя. Милиция опознала машину, на которой привезли труп. Она принадлежит службе безопасности Павлогорского ГОКа. Бывшему главе этой службы Григорию Епишкину предъявлено официальное обвинение в убийстве, а его начальник Денис Черяга объявлен в федеральный розыск.

Ященко, потерянно сидевший на диване, поднял голову.

— Денис, — сказал он, — что вы тут делаете?

Черяга усмехнулся.

— Ну Степан же сказал, что я следователь? Вот я и выполняю свои непосредственные обязанности.

Глаза Ященко задумчиво сощурились. Он был коммерсант, а не юрист, он был трус, и он ожидал от Черяги и Ревко чего угодно. Кажется, только сейчас он сообразил, что ни при каких условиях объявленный в федеральный розыск Денис Черяга не может лично проводить обыск по факту хищения средств с ЧАЗа, — особенно если у него нет ордера. Особенно, если с ним не милиция, а частный ЧОП. Особенно, если этот обыск происходит на квартире шеф-пилота завода, а не в офисе КБ «Русское небо».

Денис подошел к тумбочке в прихожей, выдернул из розетки телефонный шнур и оборвал с него разъем. В руках Дениса был небольшой, порыжевший от старости фотоснимок.