Промзона. Снежная Королева (СИ)

Обработал. Герде очень не понравилось это слово, тот смысл, который вкладывал в него Сказочник, означал насилие. Но Антошка ни к чему не принуждал, он всего лишь предлагал. Ей вспомнилось, что она дала сама себе твёрдое слово быть с друзьями предельно честной, ничего не скрывать. И после недолгих колебаний решилась и рассказала, как провела время в замке Смотрителя. Ничего не утаила, хоть и понимала, что её история похожа на полнейший бред.

Выслушав, Сказочник долго молчал. Потом произнёс:

— Вот значит, с чем мы на этот раз столкнулись. Существо, которое приглядывает за промзоной. Почему-то я даже не удивлён. Всегда чувствовал, что здесь творится какая-то потусторонняя хрень. И этот Антошка всю дорогу нам помогал? Получается, мы обязаны ему жизнью?

— Ого, — пискнула возле забора Потеряха, наконец взяв себя в руки.

— Получается так, — буркнула Герда.

— Да пошёл он! — зло процедил Сказочник и поднялся, повернулся, выкрикнул в сторону мясокомбината: — Да пошёл ты, Антошка! В жопу все твои иллюзии! В жопу твою помощь! Справились бы и без тебя! — он резко плюнул себе под ноги, сверкнув глазами.

Герда знала, что Смотритель Сказочника услышал и навряд ли эти обидные слова его хоть как-то задели. Он выше таких простых эмоций как обида.

Двинулись дальше. Промзона сюрпризов пока не преподносила. Всё было спокойно. Герда поглядывала на Сказочника. Тот, похоже, оклемался, ему помогла злость. Хотя, о полном исцелении не могло быть и речи. Иногда в чертах лица проступала грусть. Он будто бы уходил в себя и мысленно пытался вернуться в то кафе из его юности. Вот только воображение не способно было дать то, что, давали иллюзии Антошки. Память явно уступала волшебству.

Духота сгущалась. К полудню небо затянули тучи, хлынул ливень. А Герда, Сказочник и Потеряха всё шли и шли, промокнув до нитки и не желая укрываться от непогоды. Дождь — такая мелочь, после всего пережитого. Останавливаться не хотелось. Движение отвлекало от сомнений, тревожных мыслей о том, что ждёт впереди. Герда ощущала какую-то едва уловимую связь с Антошкой. Он отпустил, но часть её сути осталась там, в замке. И это частица шептала: «Вернись, вернись, вернись...» Зов, который обосновался в подсознании и теперь пускал корни. Среди дождевых струй иногда мерещились иррациональные геометрические фигуры. Рассудок словно бы намекал, что уже ничего не будет как прежде. После прикосновения к другому миру — нет, не будет. Ещё недавно Герда считала, что именно похищение Кая разграничило её жизнь на «до» и «после», однако, теперь понимала: настоящий рубикон был пройден, когда она увидела то, что не предназначалось взору ни одному человеку. Граница пройдена, возврата к нормальности не предвиделось.

Дождь закончился, оставив после себя грязь и лужи. Идти было не просто, иногда приходилось пробираться через заросли бурьяна и развалины. Однажды впереди показались несколько диких мутантов, но они, заметив путников, поспешили ретироваться. Это вызвало у Герды подозрение: а не Антощкана ли это заслуга? Не он ли приказал монстрам уйти? Сказочник выглядел недовольным, похоже, ему хотелось ввязаться в драку, чтобы взбодриться, почувствовать себя независимым от всех мистических причуд Смотрителя промзоны. Недовольство выражалось в невнятном ворчании, нервозности.

Вот уже и вечер настал. Разомлевший от духоты мир окутал туман. Целый день шли — и никаких неприятностей. Это Герде казалось чем-то невероятным. Остановились на ночлег, разбив лагерь в маленьком здании какого-то предприятия. Позже, когда власть перешла к звёздной ночи, сидя у костра и напряжённо глядя на языки огня, Сказочник произнёс задумчиво:

— А что если Антошка показал нам с Потеряхой то, что ждёт нас после смерти? Тех, кто это заслуживает? Что если смерть всё-таки не конец, и нам суждено видеть и чувствовать всё то, что мы видели и чувствовали в лучшие моменты своей жизни?

— Хотелось бы в это верить, — отозвалась Герда. — Может, это и есть рай?

— Если так, то... — Сказочник замялся, видимо не решаясь делать вывод. Но всё же решился: — Смерть — это благо.

Герда поморщилась. Ох как не понравились ей эти слова. Она жалела, что Сказочник вообще заговорил об этом. Её взгляд упал на кирпичную стену, на которой плясали отблески костра. Там был изображён дьявол — точно такой же, как и на заборе возле входа в промзону. Та же ехидная улыбка, те же рога. Вот только под тем рисунком были слова: «Хочешь жить — вали нахер! Здесь — ад!» А тут: «Я всегда рядом! Я слежу за тобой!»

Свернувшаяся калачиков у костра Потеряха вдруг встрепенулась, уставилась на тёмный оконный проём, прошипела:

— Покусаю нахер!

Снаружи послышалась шорохи, хрюкающие звуки, затем рычание. Сказочник резко выдохнул, потянулся к сабле.

— Ну наконец-то, — буркнул он. — А то я уж начал думать, что с промзоной что-то не так.

Глава 21